"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Крайний срок" - читать интересную книгу автора

краснолиц, волосы, несмотря на седину, сохранили густоту. Если бы в его
голубых глазах мелькал огонек веселья, его можно было бы принять за
содержателя ирландского бара, двадцать лет тому назад давшего зарок не пить.
Однако взгляд Элмера Липпинкотта был тверд и пронзителен. Впрочем, сейчас,
когда он смотрел на мирно спящую жену, взгляд этот смягчился. Глория
Липпинкотт была блондинкой двадцати пяти лет, кожа ее была изумительно
гладкой, тогда как у Липпинкотта - жесткой, как наждак.
Ее длинные светлые волосы образовывали на подушке золотистый нимб, и
сердце старика сжалось, как бывало всегда, когда он наслаждался без ее
ведома зрелищем ее красоты. Он смотрел на ее волосы, безупречные черты лица,
грациозный изгиб шеи, невысокую грудь и холм живота, накрытого голубой
атласной простыней. Он улыбнулся: она была на шестом месяце беременности,
она готовилась подарить ему ребенка. Боже, как она красива!
Он легонько прикоснулся к ее животу, ненадолго задержав руку, но не
ощутил толчков и разочарованно отошел. Потом он не спеша прошествовал в
просторную гардеробную, где с презрением отверг услуги камердинера.
"Я всю жизнь одевался самостоятельно. То, что я нашел немного нефти,
вовсе не значит, что я разучился сам застегивать пуговицы", - сказал он
как-то раз репортеру.
Он взглянул на часы: стрелки показывали 6.30 утра.
На пути в кабинет располагалась кухня. Кухарка Джерти, поступившая к
нему в ранней молодости и уже разменявшая седьмой десяток, стояла у плиты.
Он шлепнул ее по заду.
- Доброе утро, Джерт! - крикнул он.
- Доброе утро, Первый, - ответила женщина, не оборачиваясь. - Ваш сок и
кофе на подносе.
- А яичница?
- Сейчас будет готова.
Она разбила скорлупу над сковородкой и, вынув из тостера два куска
хлеба, намазала их маргарином из кукурузного масла.
- Отличный сегодня денек, Джерти, - сказал Липпинкотт, выпив одним
глотком утренние шесть унций апельсинового сока.
- Постыдились бы! Лэма только что опустили в могилу, а вы называете
день отличным.
Липпинкотт прикусил язык.
- Что ж, - сказал он, - для него день нехорош. Но мы то живы, и для нас
день отличный! Моя жена готовится родить мне сына - разве это плохо? Ты
жаришь мне лучшую в мире яичницу - как же я могу не славить день? Туча не
должна заслонять солнце.
- Миссис Мэри перевернулась бы в гробу, услышь она ваши речи так скоро
после смерти Лэма, - упрекнула его Джерти, выкладывая на тарелку яичницу и
три кружочка колбасы с другой сковородки.
- Наверное, - согласился Липпинкотт, с неприязнью вспоминая Мэри,
высокомерную аристократку, тридцать лет бывшую его женой и родившую ему
троих сыновей, носивших фамилию Липпинкоттов. - Но она ворочается там не
только из-за этого.
Он снова шлепнул Джерти, отказываясь расставаться с веселым
настроением. Взяв в одну руку чашку с кофе и тарелку, он зашагал по длинному
холлу просторного старого особняка в обитый дубовыми панелями кабинет в
противоположном крыле.