"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Исцеление смертью (Цикл "Дестроер")" - читать интересную книгу автора

вновь посуровел Римо. - Я серьезен, когда оставляю без головы какого-нибудь
парня, о котором сроду не слыхивал. Я серьезен, когда решаю, в какую сторону
кинется стоящий передо мной человек. Я серьезен сейчас, когда говорю, что
все это не имеет ко мне никакого отношения, как, впрочем, никогда и не
имело. Мы были глупцами, если думали иначе. Я долго размышлял, Смит, и,
наконец, решился.
Римо вновь отвернулся к окну, продолжая наблюдать за самолетами.
- О'кей! - не стал спорить Смит. - Давайте выйдем отсюда. Я хочу кое о
чем рассказать.
- Если вы надеетесь устранить меня, не пытайтесь. Не сможете!
- Я не так глуп, Римо, как вы думаете. Да и жить мне пока не надоело.
- Ерунда! Вы ничем не связаны, поэтому готовы на все ради этой страны.
Мне следовало бы убрать вас, а потом посмотреть, на какие спусковые крючки
станут нажимать компьютеры Фолкрофта.
- Оставьте, Римо! Я хочу рассказать вам о человеке по имени Кловис
Портер.
- Он что - проводник в вагоне? - усмехнулся Римо. - Вы, истинные
американцы, любите придумывать имена со значением.
- Может быть, вы тоже истинный американец?
- Вряд ли, мне повезло бы больше. Кловис Портер? Я не стал бы
рассказывать о Кловисе Портере даже вербовщику с кнутом. Кловис Портер?..
- Да, именно Кловис Портер, - вновь заговорил Смит. - А теперь
послушайте.
Но потребовалось какое-то время, пока они добрались на такси до города,
после чего он смог подробно пересказать досье Кловиса Портера, не забыв
сообщить, что сто лет назад семья Портеров разорилась. Они еще долго бродили
по Вашингтону.
- Кловис Портер израсходовал все свои деньги, чтобы выяснить тайну
мировых аукционов. Как и многие другие американцы, он считал, что за Америку
можно отдать не только состояние, но и жизнь.
Продолжая беседовать, они пересекли незримую границу, отделяющую так
называемый "черный" квартал от остального Вашингтона.
Здешняя граница - понятие условное, но люди, живущие по обе ее стороны,
свято соблюдают неписаные законы улицы. Квартал славился не столько обилием
развалюх, сколько отсутствием белых, которые не могли ужиться с местным
населением.
Дважды в день линия границы менялась: к вечеру квартал как бы
увеличивался, а к утру возвращался на прежние позиции. К белым относились
по-разному, в основном настороженно, поэтому появление двух джентльменов, да
еще в такой час могло сравниться лишь с сиянием полуденного солнца, лучи
которого редко заглядывали сюда. Это событие не осталось без внимания.
Шторки во многих окнах подозрительно шевелились.
- Таким же идеалистом, как Портер, был еще Макклири. Вы помните его,
Римо?
- Да, очень хорошо помню, - Римо с силой пнул валявшуюся на дороге
банку из-под пива.
- Он тоже был уверен, что Америка стоит человеческой жизни, - продолжал
Смит. - Моей, вашей, его собственной...
- И где же этому конец?
- Для Макклири? - переспросил Смит. - Когда вы убили его... Кстати, он