"Майкл Муркок, Хилари Бэйли. Черный коридор " - читать интересную книгу автора

Казалось, от рева множества глоток трясутся стены. И вдруг пение
внезапно оборвалось, его сменил топот бегущих ног, какие-то выкрики - и
душераздирающий вопль боли.
- Ну-ка, что это там? - невозмутимо проговорил дядя Сидней, вставая со
своего места и протягивая руку к управляющей шторами кнопке.
- Нет! - в ужасе взвизгнул Джеймс Генри.
Желая остановить старика, Райн стремительно кинулся к окну.
Но их совместные старания не увенчались успехом: шторы уже разъехались
в стороны.
Исчезла хрупкая преграда, создававшая иллюзию защищенности, и безумная
ночь влилась в комнату.
Темную гостиную озарило мерцавшее пламя тысяч факелов. Оно выхватило из
мрака привставшего с кресла Генри, замершего посреди комнаты Райна, темные
фигуры неподвижно застывших у стены сестер и окаменевшую Джозефину.
Только дядя Сидней, продолжив начатое, выглянул наружу. Райн
непроизвольно отметил, что дом напротив словно бы вымер: за стеклами окон -
ни огонька.
А страшные вопли одинокого голоса становились все невыносимее.
И снова молчание людей в гостиной нарушил дядя Сидней, но на этот раз в
его словах слышался неподдельный ужас:
- Господи, Боже мой! Святая Дева!
Вытянув шею, Джозефина Райан шепотом спросила:
- Дядя Сидней, что случилось? Тот молча смотрел вниз.
Тогда женщина шагнула к окну и, словно перед прыжком в воду, сделав
глубокий вдох, тоже выглянула наружу.
Казалось, то, что она увидела, не раз происходило в фильмах ужасов. Но
здесь действие разворачивалось по-настоящему. И в нем участвовали не актеры.
Беснующаяся толпа выволокла из дома напротив юношу никак не старше
двадцати лет. Мерзавцы распяли его на деревянной двери, прислоненной к вышке
линии электропередачи, облили бензином и подожгли.
И теперь, образовав кольцо вокруг испускавшего предсмертные вопли
человека, толпа заворожено глядела на дергавшееся в муках тело. Задние,
также жаждавшие насладиться небывалым зрелищем, напирали на передних,
выталкивая их к самому огню, те сопротивлялись, упираясь ногами в мостовую,
и на какое-то время замирали - опустившийся на корточки первый ряд зевак и
привставшие на цыпочки остальные.
Толпу составляли сравнительно молодые - от тридцати до сорока лет -
мужчины в длинных темных балахонах. Но кое-где мелькали и юные женские лица.
И вот одна из них - с коротко остриженными белокурыми кудрями - завыла в
исступлении:
- Пылай, чужак, пылай!
Толпа вокруг нее принялась притопывать, выкрикивая понравившиеся слова:
Пылай, чужак, пылай! Гори и догорай! Обуглившееся тело изогнулось в
последний раз - страдания несчастного юноши окончились.
Неистовство толпы пошло на убыль. Похоже, чувство, испытанное этими
подонками, было сродни вожделению: оно утомило их, лишило сил - и теперь они
сидели возле кострища, тяжело дыша и отирая пот с покрытых жирной сажей лиц.

Снова пальцы Сиднея Райна коснулись кнопки, шторы сомкнулись, и старик
грузно опустился на стул. Будто и не было ни дымного света факелов, ни