"Петр Александрович Муравьев. Полюс Лорда " - читать интересную книгу автора

Я с трудом оторвал от нее взгляд и ответил:
- Я ходил в библиотеку.
- Что же вы читали?
Сама она мало читала, но охотно слушала, когда я говорил о книгах. Вот
и сейчас я рассказал о прочитанном. Дорис молчала, о чем-то задумавшись.
Потом сказала:
- Я не люблю книг.
- Почему?
- Не знаю... Там все придумано; в жизни все иначе.
- . Но вот вы меня слушаете.
- У вас по-другому, у вас лучше выходит.
- Это потому, что вы не умеете читать, - отвечал я. - Даже те, кто
любят книги, зачастую не умеют читать.
Но Дорис уже стала подниматься.
- Прощайте!
Теперь она меня не боялась и, полагаясь на мой такт, могла уходить
первой.
А я, как всегда, смотрел ей вслед, обволакивая и лаская ее
затуманенным взглядом.
Вот и все! Теперь вы понимаете, почему я был взволнован неожиданным
открытием. Ведь нам предстояло вместе работать, встречаться по служебным
делам... Где ее офис?
Я встал и направился к секретарше. Айрин ела шоколад, пока механик
возился над ее машинкой. Я обратился к девушке:
- Слыхать, у нас новая служащая?
Шоколад вкусная штука. Когда человек ест шоколад, не следует его
беспокоить. Айрин, жмурясь от удовольствия, отвечала:
- Да, это так.
- Что же она будет делать?
- Что будет делать? Она заменит Боба Лакуса.
- Значит, она займет его офис?
- Нет, она получит комнату рядом. - Айрин, расправившись с шоколадом,
заметно оживилась. - Вы видели ее?
- Нет, - соврал я.
- О, она высокая-высокая! Она наклоняется, чтобы пройти в дверь.
- Айрин! - Я укоризненно покачал головой.
- Не верите? Спросите у Мэриан, вот она, спросите!
Но у меня не было надобности в дополнительных лжесвидетельствах. Я
щелкнул пальцами, давая понять, что разговор окончен, и отошел от болтуньи.
Вдогонку себе услышал:
- Мистер Беркли, где же ваше письмо?
Но я уже думал о другом. Я лишь передернул плечом и вернулся к себе.
Здесь я остановился. "И как мне это раньше не пришло в голову? - подумал я.
- Ведь она знала, что я работаю на шестом этаже! Почему же ничего не
сказала?..."
Так и не найдя ответа, я мысленно обратился к собственной особе и
изрек:
- Алекс Беркли, в двадцать семь лет можно стать государственным
деятелем, гениальным писателем или миллионером. Но в двадцать семь лет
преждевременно судить о движениях женской души. Об этом мы не имеем