"Рю Мураками. 69 " - читать интересную книгу автора

возбужден и взволнован, что не мог заснуть. Ворочаясь в постели, я десятки
раз проверял, не остались ли у меня на руках следы краски. И тут в комнату
вошел отец, который только что услышал местные новости.
- Кэн-бо, - окликнул он меня, используя мое детское имя.
С последнего класса начальной школы он никогда не называл меня Кэн-бо,
а называл просто Кэн, но когда отношения между мной и родителями
становились напряженными, и отец и мать снова начинали называть меня
Кэн-бо, возможно, тем самым подчеркивая, что грустят о тех днях, когда я
был еще ребенком. Я сразу понял, что отец услышал утренние новости.
- Кэн-бо, посмотри мне в глаза! - сказал отец.
Он уже двадцать лет работал преподавателем живописи и был уверен, что
сразу может понять по глазам молодых, когда те лгут. Отец пристально глядел
на меня, и глубокая складка пролегла у него между бровями, но я смотрел на
него с выражением невыспанности и волнения на лице. Он, видимо, решил, что
я ни к чему не причастен. Даже педагог со стажем может промахнуться, когда
это касается его собственных детей, поскольку любит их. Большинство крайних
радикалов были детьми школьных учителей, что часто объясняли строгой
системой воспитания в их семьях, но на самом деле за маской строгости
скрывалась повышенная опека. Профессия учителя столь же странная, как и
профессия военного или полицейского. Хотя все они не считаются престижными,
но по крайней мере в провинции к ним сохраняется уважение. И это уважение
было совсем иным, чем в предвоенные годы, когда оно воспринималось как
вознаграждение за сотрудничество с фашизмом, но основывалось на
сохранившихся старых принципах. Как учитель, мой отец был человеком
вспыльчивым и не только нередко лупил учащихся, но однажды ударил даже
директора школы. Но меня он никогда не бил. Как-то я спросил его, чем это
объяснить, и он ответил, что так сильно любит своих детей, что не может
поднять на них руку. Он был искренен.
- Значит, Кэн, ты этого не делал?
Я протер глаза, притворяясь, что еще не проснулся.
- О чем ты говоришь?
- Кто-то забаррикадировал Северную школу.
Услышав это, я широко раскрыл глаза и вскочил с постели. За три
секунды я натянул штаны, за четыре секунды - рубашку и за две - носки. При
виде того, с какой скоростью я это сделал, отец окончательно убедился в
моей невиновности. Оставив отца одного в комнате, я кинулся по лестнице
вниз, крикнув матери, что завтракать не буду, и сотню метров от дома бежал,
потом перешел на шаг.
Когда я подошел к подножию холма, то увидел свисающий с крыши школы
лозунг:


СИЛА ВООБРАЖЕНИЯ ПОБЕЖДАЕТ СИЛУ ВЛАСТИ.

Это было волнующее зрелище. Я осознал, что мы собственными силами
смогли сменить декорации.
С учащенно бьющимся сердцем я поднялся на холм и увидел, как с десяток
учеников под руководством учителя физики стирают надпись на главных
воротах. Запах растворителя висел в воздухе. В этих ребятах, пытавшихся
восстановить изначальный вид, было что-то омерзительное. Какой-то