"Аксель Мунте. Легенда о Сан-Микеле" - читать интересную книгу автора

когда все казалось мне мрачным и безнадежным, а Капри на выцветшей
фотографии - бесконечно далеким. Тогда я бросался на кровать, закрывал
ноющие глаза, и вскоре Сант Антонио начинал творить новое чудо. Я уносился
от всех своих забот к чарующему острову моей мечты. Джоконда, улыбаясь,
подавала мне стакан вина дона Дпонизио, и кровь мощной струей вновь
приливала к моему усталому мозгу. Мир был прекрасен, а я был молод, готов к
бою, уверен в победе. Мастро Винченцо, трудясь в своем винограднике,
приветливо махал мне рукой, когда я поднимался по тропинке за его садом к
часовне. Некоторое время я сидел на площадке и завороженно смотрел на
прекрасный, лежащий у моих ног остров и размышлял о том, каким образом мне
удастся поднять моего сфинкса из красного гранита на вершину этой скалы.
Нелегкое дело! Но я справлюсь с ним - и совсем один!
"Addio, bella Gioconda! Addio, e presto ritorno!" Да, коннечно, я
вернусь очень скоро - в моем будущем сне!
Наступал следующий день и пристально смотрел в окно на спящего. Я
открывал глаза, вскакивал на ноги, с улыбкой приветствовал его, хватал книгу
и садился за стол. Потом пришла весна и бросила на мой балкон первый цветок
с каштанов, зеленеющих на бульваре. Это был знак. Я записался на экзамены и
покинул "Отель дв л'Авенир" со столь трудно завоеванным дипломом в кармане -
никогда еще во Франции не было такого молодого дипломированного врача.


Глава III
АВЕНЮ ВИЛЬЕ


Авеню Вилье. "Д-р Мунте. Часы приема от 2-х до 3-х". День и ночь звонил
колокольчик у двери - настойчивые письма, срочные вызовы. Телефон, это
смертоносное оружие в руках ничем не занятых женщин, еще не начал свое
невыносимое наступление на каждый час, вырванный для отдыха. Приемная быстро
наполнялась всевозможными пациентами, чаще всего с нервными расстройствами,
причем прекрасный пол преобладал. Многие были больны, тяжело больны. Я
внимательно выслушивал все, что они говорили, и тщательно их обследовал, так
как верил, что им я могу понмочь. О таких больных я не хочу писать здесь.
Быть может, наступит день, когда я расскажу и о них. Многие были совсем
здоровы и не заболели бы, если бы не обратились ко мне. Многие только
думали, что больны. Их истории всегда бывали самыми длинными - они
повествовали о своих бабушках, тетках и свекровях или же вынимали из кармана
бумажку и начинали читать перечень симптомов и жалоб. Le malade au petit
papier [43],- как говорил Шарко. Мне это было внове, так как у меня не было
никакого опыта, кроме больничного, а там для таких глупостей нет времени, и
я наделал много ошибок. Потом, когда я лучше узнал людей, я научился
обхондиться с такими пациентами более правильно, но все-таки мы не очень
ладили. Они чрезвычайно расстраивались, уснлышав от меня, что они хорошо
выглядят и цвет лица у лих прекрасный, но облегченно вздыхали, когда я
донбавлял, что их язык мне не особенно нравится - как обычно и бывало. В
таких случаях мой диагноз был: обжорство - слишком много сладкого теста днем
и тяжелые ужины вечером. Вероятно, это был самый правильный диагноз, который
я в те дни ставил, но он не имел успеха и никому не нравился. Никто не хотел
слышать ничего подобного. Всех прельщал аппендицит. В те дни среди богатых