"Йорг Мюллер. Он призвал меня" - читать интересную книгу автора

торжественного обещания? "Нет, - ответил он. - Пока я повременю с
исполнением этого желания; лучше я пойду в Духовную семинарию". Этот ответ
поразил меня, я ведь знал, какой он свободолюбивый и своенравный человек.
Несомненно, существуют места, где еще бытуют сомнительные формы
послушания или высшие чины не готовы вести диалог со своими меньшими
братьями. Я замечаю иногда это, когда у меня на психотерапевтических беседах
монахи. Есть среди них и настолько перегруженные, что им трудно разобраться
в желаниях и нуждах своих подопечных, хоть как-нибудь их выслушать, а потом
послушать и другую сторону и в общем разговоре найти удовлетворяющее всех
решение. Есть еще диктаторы, которые, во имя неправильно понятого смирения и
самоотречения, заставляют страдать чистые души. Но настоящее послушание не
имеет ничего общего со слепой покорностью или инфантильной регрессией.
Основатель нашей общины Винценц Паллотти уже сто лет тому назад отметил:
"Перед тем, как принять то или иное решение, вышестоящий должен - в формах,
которые он находит подходящими - посвятить в свои планы и других, и вместе с
ними обдумать, что скорее всего пойдет на пользу им и общине".
Мои школьные притеснители сделали меня очень чувствительным по
отношению к двум понятиям: слушать и слушаться. Ничто меня так не возмущает,
как люди, подавляющие в себе законные чувства и потребности из страха перед
кем-то другим. В таких случаях я в состоянии призвать таких запугивающих
своих собратьев вышестоящих к ответу и в прямом, но этичном разговоре
предложить им "приступить к делу" так, как это предлагал сам Иисус в Луке
(17:3).
Постоянные разговоры об отказе, кресте, жертве, покорности и аскезе
умоляют послушание и выбрасывают за борт привлекательность духовной общины.
Такого рода послушание поощряет разве лишь религиозных мазохистов и
одержимых властью садистов.
Я рад, что нашел дорогу к паллоттинцам. И я каждодневно молю Бога о
том, чтобы и мои меньшие братья выдержали испытания послушания и
образования, и остались бы верными своему призванию.


ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ

За несколько месяцев до первого торжественного обещания мой провинциал
(старший по ордену) - как-то спросил меня, задумывался ли я о том, в чем
будет состоять моя будущая деятельность. Я поделился с ним своими
пожеланиями и сказал, что готов поехать по распределению куда угодно, кроме
нашего дома в Мюнхене-Фрайзинге. Мне его атмосфера кажется слишком давящей,
он слишком велик и слишком смахивает на крепость. Он записал мои пожелания,
но предупредил, что обещать ничего не может.
Еще во время каникул до меня дошло известие, что из-за многочисленных
перестроек, которые как раз производятся в наших домах, речь для меня может
пока что идти только о Фрайзинге. так как якобы лишь здесь существует
необходимая для работы спокойная атмосфера. Я не слишком обрадовался этому
известию, но перенес его довольно легко; Мюнхен находился близко, там жили
моя сестра и многие знакомые по Зальцбургскому университету; сверх того:
Фрайзинг оказался удивительно красивым местечком! Сам же дом, построенный
как крепость, следовало еще завоевать; он казался лабиринтом сюрпризов, клад
для торговцев антикварной мебелью, для реставраторов мебели, различных