"Йорг Мюллер. Он призвал меня" - читать интересную книгу автора

того, что в нас сильнее и живее всего".
Это было 17 января 1990 года.
Я думаю, что усталость моя была следствием не столько перегрузки
распорядка дня, сколько постоянными усилиями оставаться верным своему
идеалу. Процесс этот происходит, естественно, в подсознании и имеет
неимоверные далеко идущие последствия. Там, где соприкасаются опасные и
щекотливые ощущения ограниченности собственных возможностей, где
осуществляется подсознательное стремление к совершенству, расходуется много
энергии. Это утомляет человека, делает его особо чувствительным и
раздражительным. Все это объясняет и тот факт, что именно люди особенно
"набожные", то есть такие, которые самым парадоксальным образом "стараются"
быть покорными, часто впадают в депрессию, плохо спят, страдают от
психосоматических расстройств. Приспособление к общине, подчинение и
послушание - это такие добродетели, которые идут на встречу душе
нарциссической; она нуждается в них, чтобы приобрести чувство уверенности.
Со смирением это не имеет ничего общего. И так как такой идеал очень
часто стоит поперек дороги истинным потребностям человека, все это поневоле
сказывается в подсознательных протестах. Так, и у нас дело доходило до
динамичных групповых процессов, которым, к счастью, наш руководитель не
препятствовал.
Постепенно я стал понимать, что цель послушания не в том, чтобы дать
нам мирное и защищенное существование или чтобы подарить нам более глубокие
отношения с Богом: оно существует для того, чтобы мы могли познать свое
собственное Я, со всеми его слабостями.
Наивное представление о том, что в общине нужно постоянно стремиться к
миру и духовным высотам, раньше или позже приводит всех послушников, монахов
и священников к фундаментальному кризису - если они стремятся к необходимому
самовыражению. Вдруг замечаешь, что потребность и реальность, личные
стремления и жизнь в общине ведут к напряженности.
Человек созерцательного склада ощущает суровость и суматоху общины
болезненно; экстраверт страдает от безмолвия и необходимости сдерживать
находящие на него душевные переживания.
Каждый, кто пускается таким образом на поиски Бога, вдруг сталкивается
лицом к лицу с самим собой - во всей своей наготе и нищете. И в какой-то
момент спрашивает себя, на своем ли месте он оказался и какой во всем этом
смысл? Попав на эту нулевую точку, я вдруг понял, что мне придется
отказаться от определенных привычек, а также от желания "быть кем-то".
Меня не удивляло, что многие из нас стали проявлять исключительную тягу
к самым разнообразным видам деятельности и изобретать всякого рода
уклонения - с целью компенсировать постоянное чувство фрустрации.
Суровость жизни на самом деле открывалась мне лишь теперь. К счастью, в
руководителе послушников П. Лауингере я нашел полное понимание собрата, и
нашел друзей, с которыми можно было говорить обо всем открыто.
Особенно нелегко было мне отставить прошлое и начинать новое потому,
что мне все время звонили бывшие пациенты, нуждавшиеся в советах, просили
беседы, журналы домогались публикаций, а радио то и дело просило дать
интервью. И я вдруг понял, как мне трудно отказывать им или откладывать
утешения на неопределенное время. Мой письменный стол загромождали запросы о
лекциях и семинарах; вынужденная бездеятельность тяготила меня гораздо
сильнее, чем я хотел признать себе поначалу.