"Валентина Михайловна Мухина-Петринская. Встреча с неведомым" - читать интересную книгу автора

мыслью, что я сам это все видел.
Я очень хорошо помню, как маму без конца вызывали, и она выходила за
руку с режиссером, как она краснела и улыбалась и нюхала поднесенные ей
цветы. Помню даже, какое на ней было платье - атласное белое, какие
туфельки, прическа: она дебютировала в роли Джульетты. Но бабушка уверяет,
что я никак не мог этого видеть, так как я тогда еще не родился на свет. Не
знаю... только я хорошо помню. Я даже помню, как она бросилась на шею Софье
Андреевне, которая играла роль ее кормилицы, и заплакала от радости, а та
подарила ей на память об этом дне золотой медальон со своим портретом.
На самом деле я, конечно, не мог видеть маму на сцене, был слишком мал.
Она встретила ученого и путешественника Дмитрия Черкасова и влюбилась в него
за "его рассказы", как Дездемона в Отелло. Но она сделала больше, чем
Дездемона, она пожелала сама всюду путешествовать вместе со своим мужем. Она
полюбила его больше матери, больше театра, больше всего на свете. А он ей
сказал: "Я люблю вас, Лилия Васильевна, но нам лучше расстаться. Мне нужна
жена - помощница и друг, а не артистка..."
- Это он при тебе, бабушка, так сказал? - однажды переспросил я.
Бабушка задумалась. Она была добросовестный человек.
- Конечно, не при мне. Но я уверена, что он поставил это условием их
брака. Неужели Лиля по собственному побуждению бросила бы театр?
Бабушка отвела меня в школу, когда мне исполнилось семь лет. Она
встречала и провожала меня, пока я учился в первом классе. На второй год я
стал ходить в школу сам. Учился я хорошо, особых хлопот со мной не было.
Учителя были мной довольны. Ребята считали покладистым парнем, девчонки
тоже.
Моим характером все были довольны. Ко мне часто приходили
одноклассники, у нас было весело. Самая веселая была бабушка. Она показывала
нам домашнее кино, папины коллекции камней и раковин, фотографий и пленок.
Рассказывала старинные романы, которых теперь не достанешь в библиотеке:
Хаггарда, Бульвер-Литтона, Уилки Коллинза. Бабушка очень любила старые
английские романы. Почти во всех этих историях был Лондон, туман, камины,
респектабельные дворецкие, преданные семейству поверенные по делам, ну и,
конечно, какое-нибудь таинственное преступление, которое раскрывалось только
в конце книги и заранее ни за что не угадаешь конец.
Закончив очередной роман, бабушка поила нас чаем с пирожками, и ребята
расходились. А мы доставали старую карту Арктики, расстилали ее на столе и
пытались отыскать то место, где сейчас находились папа и мама.
Мы хотели знать как можно больше про те края, где путешествовали мои
родители, а ее дочь, и у нас уже была целая "арктическая" библиотека. Мы
читали с ней вслух по очереди, пока не начинали слипаться глаза. Тогда мы
выпивали по стакану кефира (профилактика от старости) и укладывались спать -
во втором часу ночи, так как оба по натуре полуночники.
Бабушка засыпала сразу, а я долго слушал затихающий шум улицы, гудение
моторов, редкие голоса - удивительно, как четко доносилось до четвертого
этажа каждое слово, сказанное ночью,- и думал о матери и отце.
Мне почему-то виделась всегда одна и та же картина: океан, бушующая в
темных разводьях вода, огромные льдины, сжимающие обледенелое судно, белое,
как призрак. А потом судно исчезало, и я видел страшной высоты берег, круто
обрывающийся к морю, скалы, пропасти, ущелья, темные клубящиеся облака и
цепочку людей, пробирающихся по краю обрыва с ношей на плечах. Среди них