"Ю,И.Мухин. СССР имени Берия" - читать интересную книгу автора

вынужден подавить в себе любую инициативу и работать только "от и до" -
делать только то, что приказал начальник.
Ведь тут так. Если вы в подчинении у самодура и проявили инициативу,
т.е. сделали нечто, чего он не приказывал, то тут два варианта. Это "нечто"
может окончиться неудачей.
Что с вами сделает начальник за то, что вы нанесли убытки
самовольничая? При наличии небольшой фантазии, вы это легко себе
представите. Второй вариант - вы добились успеха. Не спешите радоваться,
результат может быть еще хуже. Если, действуя по своей инициативе, без
приказа самодура-начальника, вы добьетесь успеха, то этим оскорбите его.
Получится, что он такой дурак, который не догадался дать вам нужный приказ,
а вы умнее его, и сделали трудное дело без его мудрых указаний. Конечно, он
вас не накажет - победителей не судят, - но найдет способ отбить у вас
желание самовольничать.
В результате у дурака-начальника умственный потенциал его подчиненных
парализуется, а сам начальник не способен продумать и указать, что делать
каждому подчиненному.
Такой начальник может даже сам "пахать" днями и ночами, а его
подчиненные все равно будут бездельничать, дожидаясь его указаний. И тут
тоже два варианта. Если дело, которым командует дурак, запугавший
подчиненных, развивается экстенсивно, т.е. растет количественно, то за счет
этого какое-то время его дурость не будет видна и создастся впечатление, что
такой стиль руководства эффективен.
Положим, дураку поручили выращивать зерно, и он в первый год приказал
засеять 10 000 га, во второй 15 000, в третий 20 000 га и т.д. Объем
получаемого зерна будет все время расти, за счет роста пахоты, создавая
видимость благополучия. Но если прирост объема пахоты прекратится, и надо
будет добиваться роста объема зерна интенсивным путем, т.е. в основном за
счет ума подчиненных, то не только роста не будет, но и достигнутая
эффективность начнет падать при увеличении числа наказаний и жестокости
расправ.
Сталин вспомнил Кагановича - наркома путей сообщений.
Пока правительство ежегодно давало ему дополнительные деньги, рельсы,
шпалы, стройматериалы, паровозы, людей и т.д., он всех в своем наркомате
"брал за горло", жестоко наказывал, и дела у него шли как будто прекрасно.
Но началась война, экстенсивный рост НКПС остановился, перевозки надо
было обеспечивать за счет ума подчиненных, и тут-то и выяснилось, что ни его
личная работоспособность, ни наказания ничего не дают.
Умный руководитель сделает все, чтобы подчиненные его не боялись,
сделает это не во имя дешевой популярности, а по деловым соображениям -
чтобы не задавить в них инициативу. Если они ошибутся, то он простит, а если
и накажет, чтобы подчиненный в следующий раз был вдумчивее и собраннее, то
так, чтобы не запугать его. А если подчиненный отличился, то наградит его и
будет за него искренне рад - ведь подчиненный эффективно сделал часть дела,
порученного самому начальнику. Как же тут не радоваться?
Умный начальник, подумал Сталин, это не безвольный толстовец. Он может
быть и зол на язык, и тяжел на руку, и скор на расправу. Пока есть лентяи и
разгильдяи- по-другому нельзя. Если не бить разгильдяев, то это будет
вопиющей несправедливостью по отношению к добросовестным работникам. Ведь
все кормятся от одного дела, и бездельники паразитируют на трудолюбивых.