"Юрий Игнатьевич Мухин. Как уродуют историю твоей Родины" - читать интересную книгу автора

колонны" проходили следующим образом. Они сидели в следственных изоляторах в
областях, а их дела областное УНКВД отправляло в Москву в 1-й спецотдел
НКВД. В нем дела ставились на учет и передавались в секретариат Особого
совещания, который готовил проект решения по данному вопросу и передавал
дело на рассмотрение членам Особого совещания. Те принимали решение (к
примеру - 3 года исправительно-трудовых лагерей), секретариат Особого
совещания это решение оформлял и передавал в 1-й спецотдел НКВД СССР, а тот
его отсылал обратно в УНКВД той области, в которой находился осужденный.
Областное УНКВД объявляло осужденному решение Особого совещания и отправляло
его из своего следственного изолятора в тот лагерь, который указывал 1-й
спецотдел НКВД из Москвы. Из "Положения о секретариате Особого
совещания...", утвержденного 26 ноября 1938 г., следовало, что секретариат
(выделено мною): "5. Составляет протоколы заседаний Особого совещания и
передает выписки из протоколов и рассмотренные дела в 1-й спецотдел НКВД
СССР для исполнения. 6. Осуществляет контроль за исполнением решения Особого
совещания"27.
Как видите, слово "исполнение" являлось стандартным и ни в малейшей
мере не означало расстрела. Из-за стандартности этого слова, начальник УНКВД
Калининской области Д.С. Токарев, получив от Управления по делам
военнопленных из Осташковского лагеря партию поляков и переадресовав их под
Смоленск в лагерь ГУЛАГа (объявляли пленным решение Особого совещания уже в
этом лагере28), отчитывался перед Меркуловым словом, заданным инструкцией, -
"исполнено".
А то, что поляки в УКВД г. Калинина не расстреливались, а отправлялись
из лагеря военнопленных в г. Осташкове в лагеря ГУЛАГа под Смоленск, сегодня
может "не видеть" только негодяй, поскольку доказательства этому имеются не
только в документах нынешних геббельсовцев, но и в "Официальных
материалах..." немцев, изданных в 1943 г. Сергей Стрыгин пишет:
"Особенно показательна в этом отношении история с так называемой
"могилой № 8". Эта могила находилась в 200 м к югу от первых семи вскрытых
немцами могил, в ложбине, называемой теперь "Долиной Смерти". Немцы начали
её раскапывать, извлекли 13 трупов, тут же прекратили раскопки и засыпали
могилу. Как минимум, два трупа из этой могилы были опознаны - поручик Михаил
Карлинский (Michael Karlinski) и помощник писаря Владислав Чернушевич
(Wladislaw Czernuszewicz), об этом написано в отчете доктора Бутца
("Amtliches Material zum Massenmord von KATYN", стр.46). Но ни Карлинского,
ни Чернушевича в официальном списке нет. Видимо, в могиле №8 немцы сразу же
после начала раскопок обнаружили кое-что противоречащее их версии и быстро
решили раскопки прекратить. Причем настолько противоречащее, что ни одной
фамилии опознанных трупов из этой могилы они в официальный список не
включили. Что они там обнаружили - теперь уже вряд ли возможно выяснить, но
на определенные размышления наводит извлеченный немцами из могилы №8
овальный жестяной жетон из Осташковского лагеря УНКВД Калининской области с
номером 9424. Внешний вид жетона подробно описан Бутцем на стр.46, там же
приводится и немецкий перевод надписи на жетоне: "T.K. UNKVD K.O. 9424 Stadt
Ostaschkow", - что по-видимому означает: "Тюремная кладовая Управления
наркомата внутренних дел по Калининской области, № ячейки 9424, г.
Осташков".
Дело в том, что обнаружение в Катынских могилах трупов поляков,
содержавшихся в Осташковском лагере и этапированных в апреле-мае 1940 г. в