"Е.Мухина. Суровая юность " - читать интересную книгу автора

приближение леса, его очертания. Мелькает мысль: "Наверное, перехлест строп.
Купол не может полностью набрать воздух".
Вот и лес. Успеваю закрыть руками лицо, глаза. Сильный треск сучьев.
Они больно ударяют по лицу, по рукам. Чувствую, что вишу. Открываю глаза и
ничего не вижу в лесной чащобе. Вишу головой вниз. Гребу руками, они ощущают
колючую хвою. Напрягая силы, стараюсь подтянуться, но не могу. Вот уже силы
покидают меня. Горло схватывает спазмой, глазам больно, в голове стучит
молотками. Это, я знаю, кровь приливает. Надо что-то делать, иначе
задохнусь. Собрав последние силы, дотягиваюсь рукой до финки, висящей у меня
с левой стороны. С большим усилием вытаскиваю ее из ножен. Режу финкой
подвесную систему справа и падаю боком. Немного высвободилась. Теперь вишу
боком и могу дотянуться до стропов.
Режу вторую сторону подвесной системы. Теперь я вишу на грудной
перемычке. Она больно режет под мышками, крючок уперся мне под горло. Болтаю
ногами во все стороны, касаюсь ими кустов и каких-то веток.
Наверное, вишу невысоко от земли. Поднимаю руки вверх, ловлю стропы и
правой рукой, в которой держу финку, режу их над головой. И вдруг
оборвалось, хруст, треск. Спиной падаю вниз.
Все, что было потом, не помню. Очнулась я от жажды. Сильно тошнит.
Глаза открыть не могу. Лежу и боюсь пошевелиться. Приоткрываю глаза. Светло.
А нас спускали ночью. Наверху, над деревьями, высоко-высоко, солнце, над
самыми макушками. Оно сверкает над лесом. Пытаюсь повернуться на бок. Но
сильная боль в голове и спине не дает пошевелиться. И я опять закрываю
глаза. Лежу на влажном мху. Руки ощущают эту лесную холодную влагу. Касаясь
влажной рукой губ, я еще сильней чувствую жажду. Теперь в моем сознании
понемногу, но ясно вырисовывается все происшедшее. Наверное, после прыжка
был перехлест стропов, я зависла и упала. Видать, сильно побилась. Иначе
почему такая боль в спине? Смотрю вверх. Глазам больно. На макушке, на самой
верхушке сосны, полуоткрытый купол моего парашюта. Фашисты могут увидеть.
Мелькает мысль: надо немедленно спрятать рацию и шифр. Кое-как
переворачиваюсь на живот и ползу. Сильная боль в спине, перед глазами желтые
круги. В стороне от сосны небольшой бугорок, кочка, заросшая мхом. Хорошее
место для тайника. Под этим бугорком поместится рация. Но боль в спине не
дает двигаться. Наверное, это меня ударило автоматом по спине. Ушибло
позвоночник. Левая нога сильно болит: наверное, растяжение. Она тяжелая, как
свинцом налитая. Ползу снова, но туман застилает мне глаза, и я опять лежу.
Поднимаю голову. Кочка недалеко. Надо ползти и как можно скорее все
спрятать. Я же в немецком тылу. Все может быть, хоть нас и выбрасывали на
костры. Снова ползу. Кочка, заросшая мхом, как в сказке. Она вся
зеленая-зеленая, бархатная и покрыта росой. Так и сверкают ее золотистые
капли, переливаясь разными цветами. Какая красота! Раньше мне не приходилось
бывать в таком большом лесу летом. Зимой здесь, наверно, еще красивее.
Подняв глаза, я смотрю, как лучи утреннего солнца пронизывают лесную чащобу
и, рассыпаясь, падают до самой земли. Боль во всем теле и муть в глазах не
дают мне любоваться этой красотой. Кочка так красива, что даже жаль ее
тревожить, но поблизости нет ничего, где б я могла спрятать рацию. Подползаю
к ней. Она, как сказочное кресло, стоит неподвижно в зеленом бархате.
Подрезаю снизу мох. Он толстый, как морская губка. Поднимая, я легонько
отрываю его от старого пня. Внизу он тоже красивый. Усеян множеством
коричневых корешков. Аккуратно заталкиваю поближе к пню рацию и документы,