"Сергей Дмитриевич Мстиславский. Откровенные рассказы полковника Платова о знакомых и даже родственниках " - читать интересную книгу автора

- Я полагаю, именно он может вам дать достоверные сведения... Под
строгим служебным секретом скажу: имеется подозрение, что оный Гагарин -
активный член Офицерского союза.
Полковник откинул корпус назад. Тотчас же выпрямился и штаб-ротмистр:
- Офицерский союз? Разве он... действительно есть?
Жандарм скривил рот:
- По-видимому... есть. Вам разве не приходилось видеть их прокламаций.
И даже... журнал издают. Но сколько их и кто именно?..
Он досадливо потянул за угол лежавшую на столе газету:
- Вот-с, в этом номере "Нового времени" от десятого сего мая господин
Суворин, редактор, ставит нам, Охранному, на вид: как это, дескать, такая
огромная организация, как Офицерский союз, существует уже два года - по его,
господина Суворина, сведениям - и до сих пор не раскрыт, хотя все военные
восстания будто бы шли по его директивам. Насчет огромности - это, конечно,
у страха глаза велики, а насчет восстаний - брехня очевидная: и в Свеаборге,
и в Кронштадте, и в Севастополе, и в Киеве большевики орудовали, это
достоверно. Партийные, словом... Ну, и союз, вероятно, тоже, как говорится,
рублем примазался... Но чтобы руководить - это, конечно, брехня. На некий
след мы напали... Однако, как офицер, вы понимаете сами: в офицерской среде
нам трудно поставить агентуру. А наружное наблюдение одно дает слишком мало.
Энгельсов моргнул усом, прикрыв самодовольную усмешку. Жандармское
положение действительно трудное. Офицер не станет марать свою честь сыщицким
делом. Вышибить из полка офицера - ежели он проявит несовместимое с долгом
присяги - это само собой разумеется, но доносить на офицера офицеру, путать
жандармов в дела офицерской чести - нет! Охранное - грязное дело, хотя и
высокого государственного значения, конечно. И сам он разве сидел бы здесь,
у жандарма, да еще со всей почтительностью, ежели бы не крайняя
необходимость.
- Во всяком случае, Офицерский союз в связи со всеми партиями - это мы
знаем, и вожаки, конечно, все друг с другом знакомы. В частности, о Гагарине
имеется - вспомнил я определенное указание, что он в прямых сношениях с
Энгельсом и Полыниным. Обратитесь к нему, это сразу разрешит дело. [16]
- Но мы же... едва знакомы, - пробормотал Энгельсов. - С какой стати он
мне скажет? И как мне объяснить, почему, собственно, я именно к нему
обратился?
Полковник оправил мизинцем усы:
- Ну, это-то просто устроить. Скажите, что вы из ихних... Союзный.
- Я? - Энгельсов остолбенел от одной мысли о возможности. - Чтобы я,
офицер кавалерии, и притом шефского, императорского высочества полка...
допустил хоть на секунду подумать о себе, будто я...
- Кто подумает? - Полковник поднял брови высоко и недоуменно. -
Простите, ротмистр, я не вполне понимаю, что вас смущает... Но, конечно...
дело ваше. Другого пути, к сожалению, нет.
Энгельсов закусил ус:
- И к тому ж... Я ничего не понимаю в политике... и не смогу вести
никакого - как это выразиться? - социального разговора. Он же сразу узнает.
Жандарм усмехнулся снисходительно:
- Обойдется. Насчет социального - все офицеры слабы. На этом не
ушибешься... Ругните покрепче начальство и даже хотя бы Его Императорское
Величество! Об Ее Императорском Величестве государыне императрице скажите