"Сергей Дмитриевич Мстиславский. Накануне: 1917 год " - читать интересную книгу автора

связанный труп. Нет, не труп. Он же живой был, когда его бросили.
Она тронула его за рукав.
- Пойдемте... Пойдемте же... Я вас очень прошу.
Андрей оторвался от перил. В самом деле, надо идти. Еще застанет
кто-нибудь... И тогда может быть подозрение. Под подозрение попасть -
верная смерть. Или хуже еще: пытка.
Страшно подумать, что сделает царь с убийцами Распутина. Ведь сила
Распутина в том и была, что царь и царица были уверены: престол
императорский и весь "дом Романовых" благополучны только молитвами
"святого старца" Григория.
Тишь. Ночь. Никого. Ни на дороге, ни там, на островных - белых,
сквозь прочернь деревьев прорезанных тропках. Они пошли серединою моста,
не оглядываясь больше.
До самого Каменноостровского они не говорили. Ни слова. Лишь ускоряли
шаг: поздно, ужасно поздно. И только когда они вышли на простор проспекта,
где у богатых каменных - безвкусной купеческой стройки - особняков дремали
дежурные дворники, - опять город, люди - Наташа заговорила:
- Что же теперь будет?
- Я... не политик, - отозвался глухо Андрей. - И... не интересуюсь.
Но, по-моему... Они думают, что спасли самодержавие. Мне кажется обратное:
они бросили в полынью царский труп. Потому что все ж знают - царская
политика вся шла от Распутина: Николай II - только пешка. Если так, он
должен пропасть вместе с ним...
С Каменноостровского - направо в улицу второй дом от угла: здесь, на
четвертом, комната Наташи и ее однокурсницы - той самой, черноволосой,
Марины.
На подъезде они постояли молча. Посмотрели друг другу в глаза. В
глазах уже ничего не было от взморья, от уюта темной аллеи, белых,
высоких, рыхлых, милых сугробов.
Он протянул руку, прощаясь, - и чуть не отдернул. Перчатка... Рука
без перчатки. Перчатка осталась там, под деревом, на снегу.
По спине опять, как тогда, пробежала холодком дрожь. След.
Стукнула дверь: Наташа прошла. Она не спросила: "Когда?" И он не
спросил. В висках стучало.
Перчатка и ботик. Найдут обязательно. И найдут чья. Всегда же
находят. Даже когда никаких примет. Вчера было в газетах: обыкновенную
женщину - тоже под лед - изрезанную, в корзинке. И все-таки всех нашли,
всех... Но если его...
Вернуться, взять? Сумасшествие. Убийца всегда, говорят, возвращается
к месту убийства. Неодолимая тяга. Не подозрение уже будет тогда - улика.
Он шатнулся прочь от подъезда, пошел, почти что бегом, еще не зная,
еще не решив, куда, но с сознанием твердым: сегодня ж, непременно сегодня
же ночью, - сказать под величайшей тайной, конечно, всякий же разумный
поймет, что сейчас нельзя разглашать... Но чтобы кто-то еще знал, чтоб был
свидетель, что он не участник, что он ни при чем... И не скрыл...
Кому? Надо ж, чтоб свидетель был с именем, с положением: чтоб его
слову поверили... Где взять такого - ему, студенту самому обыкновенному,
без знакомств и без Связей...