"Сергей Дмитриевич Мстиславский. Накануне: 1917 год " - читать интересную книгу автора

На этот раз имя сказалось легко:
- Сосипатр Беклемишев.
- Как? - расхохотался ротмистр. - Беклемишев? Вот анекдот!
Знаменитому адмиралу однофамилец?
- Знаменитому? - спросил любопытно директор. - Простите... Не
приходилось слышать. Чем именно знаменит?
- Помилуйте, - пояснил с готовностью ротмистр. - Любимец его
величества: чин за чином, орден за орденом так и хватает! Умнейшая
голова - нашел ход. Он, знаете, когда на доклад к государю приезжает,
испросит разрешения пройти в апартаменты августейших детей, залезет под
стол во всей парадной форме - представляете себе: мундир, шитье, эполеты,
сабля, ордена во всю грудь - и лает оттуда по-собачьи, арти-ети-чески
лает! Ну, натурально, все от смеху - в лоск! А известно, кто умеет
насмешить, тех больше всяких других любят. На этом его карьера пошла...
Так Беклемишев, вы говорите... Он какой масти?
- Волос черный, а лицо кругом бреет.
Ротмистр рассмеялся опять:
- Да я не о том: не все ли мне равно, какое у него мурло: мне с ним
не целоваться. Какой партии, я спрашиваю.
И снова у Ефимова сжало виски. Непонятно. Словно боится чего. Молчать
нельзя: неисполнительно. Мастер вильнул.
- Виноват, не вполне разбираюсь... Раньше было безусловно просто:
против царя говорит, стало быть, социал. А нынче...
На этот раз рассмеялись все, кто был в комнате.
И Ефимову самому стало весело.
- А нынче все против царя говорят? - сказал сквозь смех ротмистр. -
Правильно: разберись тут... в партиях! Однако же все-таки надо
разбираться, почтеннейший Семен Петрович: время сугубое...
- Так они ж, ораторы, когда говорят, не называются, - пробормотал
мастер.
Ротмистр скривил рот.
- А определять надо, - как птицу по полету. К примеру, можете вы
доложить что-нибудь из высказываний означенного Сосипатра?
- Могу, - бодрясь и вытягиваясь, сказал Ефимов. Речь, только что
слышанная, была у него в памяти до слова свежа. Он так и стал повторять,
слово за словом, и сразу же не только ротмистр, но и пристав, до той поры
благодушно посапывавший, и директор в величественном кресле своем, и
старший инженер, и начальник цеха настороженно вытянули из высоких,
стоячих крахмальных воротников подбритые шеи.
На улицу? С солдатней брататься?
Ротмистр встал. Усы встопорщились, совсем другое стало лицо - не
узнать.
- Большевик, не иначе... Только большевики могут такие лозунги... Да
еще во время войны... Это надо пресечь немедля... Немедля изъять. До
начала митинга, чтоб он не успел свою ересь...
Ефимов дрогнул.
- Какого митинга?
- Вас разве не предупредили? - Ротмистр оглянулся на директора. -
Сегодня, по постановлению, изволите видеть, комитета преступного
сообщества, присвоившего себе наименование Российской