"С.Мстиславский. Грач - птица весенняя (Повесть о Н.Э.Баумане)" - читать интересную книгу автора

петушками. Он покачивал головой сострадательно и как будто с укором:
- В такую погоду и насмерть замерзнуть недолго. Что творилось-то, господи,
твоя воля! А у вас еще, извините, и одёжа совсем не по климату. Из теплых
краев следуете?
Русский. И выговор городской... Приезжий на вопрос ответил вопросом:
- Вы что... раньше в городе жили?
Старик отвел глаза:
- Всякого было. Живал и в городе... Примите полотенчико обтереться.
Смотри, пожалуйста: ей же богу, отошла личность-то. Крепкий у вас на
небесах заступник, видимое дело. Как святого вашего, дозвольте узнать...
Крестили, говорю, как?
Приезжий поднял от таза раскрасневшееся, смеющееся, мокрое лицо:
- Крестили? Пантелеймоном.
Старик крякнул одобрительно:
- Хороший святитель: угодник божий, целитель. То-то и исцелил... Снегом
оттереть - это первое дело. Теперь еще только сальцем смажем. К утру и не
вспомните, что мороз был.
- А за ночь не потревожат?
Хозяин усмехнулся:
- Вас-то? Никак. У меня приспособлено. Днем с фонарем искать будут - и то
не найдут.
- Не найдут?.. А искать все-таки будут, может случиться?
- Никто как бог.-Старик смешливо сощурился.- На деревне есть, конечно,
завистливые: на меня уж не один раз доносы были, будто я... укрываю. Ну,
по случаю - приходят... с обыском, пограничные... Но только у меня, я
говорю, приспособлено. Не извольте беспокоиться, Пантелеймон... как по
батюшке?
- Кузьмич.- Приезжий бросил полотенце на руки старику.- Покормиться можно?
- Милости прошу!-Хозяин заторопился.-Курочку отварить? Или яишенку
прикажете? Глазунью? Старуха моя - мигом... На пяточек яичек прикажете? По
полтиннику берем за глазок.
Приезжий чуть присвистнул: цена была - первоклассному ресторану впору, а
не захолустной прирубежной деревне. Но дом здесь особенный, и хозяин
особенный тоже... Риск стоит денег: ежели изловят у него такого вот,
заграничного, беспаспортного, нелегального,- откупиться будет недешево. А
может быть, и вовсе не откупится, сядет в тюрьму.
Риск стоит денег. Приезжий кивнул:
- Действуйте! На все пять глазков. И хлебца. Молока... Нет, лучше горячего
чайку.
Старуха обернулась от печки, ласково посмотрела. Хозяин осклабился тоже:
хорошего, тороватого гостя бог послал. Тороватого, известно, от богатого
не распознаешь.
- Присядьте. Сейчас старуха соберет... Только извините, Пантелеймон
Кузьмич... уж такое у нас правило, не обессудьте: деньги вперед берем. За
ночевку - десять; теперь, стало быть, за яишенку два пятьдесят; за хлеб...
Он не договорил. С улицы гулко и злобно дошел стук в ворота.
- Не наши.
Дверь распахнулась быстро. Вошел нахмуренный Карл. Он сказал старику с
порога несколько слов по-латвийски и скрылся снова, плотно прикрыв дверь.
- Досмотр,- шепотком, но очень спокойно сказал старик. Настолько спокойно,