"С.Мстиславский. Грач - птица весенняя (Повесть о Н.Э.Баумане)" - читать интересную книгу автора

Отпустил и обернулся к Ирине:
- К Густылеву, значит, думаешь? - Он прижмурил насмешливо левый глаз,
поднял густую бровь.- Что ж, можно и к Густылеву. Полчасика времени есть,
а погодка - правду Прошин сказал - мягкая.


Глава IX

БЫВШИЕ ТОВАРИЩИ

Густылев ждал. Он был уверен, что после собрания, на котором Прошин
объявит о снижении платы, Ирина придет опять попрекать за
"бездеятельность", как она выражается. И ему никак не удастся ее убедить,
что это не только не бездеятельность, но именно самая правильная
социал-демократическая политика.
Он не случайно ушел раньше, чем начались переговоры с хозяином. Ясно,
кажется, как день,- а поди объясни ей...
Предстоящий разговор был неприятен Густылеву. Стычки с Ириной происходили
теперь постоянно. Девушка совершенно, что называется, "отбилась" от
организаторских его рук. Даже странно вспомнить, какая она была послушная
и доверчивая раньше, когда вступила только что в организацию, как
радостно, без спора принимала каждое слово. А теперь... на каждое слово у
нее два.
От ожидания неизбежных пререканий неуютной казалась даже привычная,
обжитая комнатка, по которой раздраженно шагал Густылев. Комнатку свою он
любил и гордился ею. Порядок в ней был действительно образцовый, и все
было опрятно и добротно - от сборчатых, вишневого цвета штор до коврика у
постели и книжной резной ореховой полки, на которой аккуратно, по росту,
выстроены были раззолоченные корешки книг. О них любил говорить Густылев:
"Немного, зато отборные".
Стукнула входная дверь. По коридору затопали шаги. Подумалось: для Ирины -
слишком тяжела поступь, Ирина вся - быстрая, легкая. Или она в ботиках?
Неужели все-таки так быстро кончили?
В дверь постучали.
- Войдите!
Через порог шагнул, с чемоданом в руке, молодой человек в драповом пальто
и мягкой шляпе.
- Здорово, старина! Не забыл вятскую ссылку?
Ясные, ласковые, радостные глаза, лоб открытый и высокий, небольшая
бородка, отметинка - шрам на носу... Ну конечно же он!
- Бауман!
Имя вырвалось так непозволительно громко, что вошедший невольно обернулся
к двери, метнув на Густылева укоризненным взглядом. Тот поспешил
оправдаться:
- Ничего: в квартире, собственно, нет посторонних. Здесь, кроме меня, еще
фельдшер, но он очень милый человек и, в сущности, сочувствующий. Дома его
сейчас, к тому же, нет... Ну, рассказывай: к нам какими судьбами? И где ты
по сю пору пропадал? Кончил, стало быть, свой срок ссылки? Я, как видишь,
после вятского года вполне и совсем восстановился.
- Вижу,- усмехнулся Бауман и скользнул взглядом по занавесочкам, коврику у