"С.Мстиславский. Грач - птица весенняя (Повесть о Н.Э.Баумане)" - читать интересную книгу автора Отпустил и обернулся к Ирине:
- К Густылеву, значит, думаешь? - Он прижмурил насмешливо левый глаз, поднял густую бровь.- Что ж, можно и к Густылеву. Полчасика времени есть, а погодка - правду Прошин сказал - мягкая. Глава IX БЫВШИЕ ТОВАРИЩИ Густылев ждал. Он был уверен, что после собрания, на котором Прошин объявит о снижении платы, Ирина придет опять попрекать за "бездеятельность", как она выражается. И ему никак не удастся ее убедить, что это не только не бездеятельность, но именно самая правильная социал-демократическая политика. Он не случайно ушел раньше, чем начались переговоры с хозяином. Ясно, кажется, как день,- а поди объясни ей... Предстоящий разговор был неприятен Густылеву. Стычки с Ириной происходили теперь постоянно. Девушка совершенно, что называется, "отбилась" от организаторских его рук. Даже странно вспомнить, какая она была послушная и доверчивая раньше, когда вступила только что в организацию, как радостно, без спора принимала каждое слово. А теперь... на каждое слово у нее два. От ожидания неизбежных пререканий неуютной казалась даже привычная, обжитая комнатка, по которой раздраженно шагал Густылев. Комнатку свою он было опрятно и добротно - от сборчатых, вишневого цвета штор до коврика у постели и книжной резной ореховой полки, на которой аккуратно, по росту, выстроены были раззолоченные корешки книг. О них любил говорить Густылев: "Немного, зато отборные". Стукнула входная дверь. По коридору затопали шаги. Подумалось: для Ирины - слишком тяжела поступь, Ирина вся - быстрая, легкая. Или она в ботиках? Неужели все-таки так быстро кончили? В дверь постучали. - Войдите! Через порог шагнул, с чемоданом в руке, молодой человек в драповом пальто и мягкой шляпе. - Здорово, старина! Не забыл вятскую ссылку? Ясные, ласковые, радостные глаза, лоб открытый и высокий, небольшая бородка, отметинка - шрам на носу... Ну конечно же он! - Бауман! Имя вырвалось так непозволительно громко, что вошедший невольно обернулся к двери, метнув на Густылева укоризненным взглядом. Тот поспешил оправдаться: - Ничего: в квартире, собственно, нет посторонних. Здесь, кроме меня, еще фельдшер, но он очень милый человек и, в сущности, сочувствующий. Дома его сейчас, к тому же, нет... Ну, рассказывай: к нам какими судьбами? И где ты по сю пору пропадал? Кончил, стало быть, свой срок ссылки? Я, как видишь, после вятского года вполне и совсем восстановился. - Вижу,- усмехнулся Бауман и скользнул взглядом по занавесочкам, коврику у |
|
|