"Борис Можаев. Власть тайги" - читать интересную книгу автора

поотпустила, - но смирные, баловства раньше за ними никакого не
замечалось. Однако в прошлом году пришел к ним на работу Чувалов Иван.
Сильный, сухопарый, широкий в кости, он быстро выдвинулся среди них и стал
бригадиром. У него густо усеянное рябинами лицо, за что ему дали кличку
Рябой, и он получил известность в округе больше по кличке, чем по имени.
Сережкина предупредили, что за Рябым водились раньше грешки по части
воровства. Старшина присматривался к нему, но Рябой вел себя безупречно.
Однако бригаду сплавщиков словно подменили в последний сезон. Появились
драки, набеги на село и даже одна крупная кража: двое сплавщиков обокрали
рабочую кассу в леспромхозе. Сережкин нашел преступников, но у самих воров
в стане выкрали четыре тысячи рублей - и никаких следов. Сережкин тогда
сразу обыскал вещи Рябого, стал допрашивать его и... провалился.
Вот и теперь, чтобы не конфузиться, прежде чем пойти на стан, на
сближение с Рябым, нужно самому точно убедиться, что воры скрылись в стане
сплавщиков. Нужно было найти хоть маленькую, но явную улику, чтобы
действовать наверняка. И Сережкин искал ее полдня. Он исходил тропинку,
ведущую из села в стан, долго кружил поодаль от стана и обследовал каждый
кустик. И уже под вечер, когда упорство его почти иссякло, он вдруг нашел
под кустом жимолости, недалеко от тропинки, свежую, только что сорванную
этикетку с черного куска крепдешина.
- Вот она, тикетка от крендэшеля, - ласково говорил Сережкин, с
усмешкой разглаживая радужный бумажный лоскут на своей широкой ладони. -
Ну, теперь мы посмотрим, кто кого одолеет!
Сережкин бережно положил этикетку в планшет и пошел на стан сплавщиков.



4


Километрах в двух от Переваловского на излучине Бурлита расположилась
палаточным лагерем бригада сплавщиков. Здесь в жаркие дни сплава они
ворочали баграми бревенчатые заторы, разводили по протокам легкие стайки
бревен, а в большую воду вязали плоты. У них не было постоянного
пристанища: в теплые времена бригада кочевала по берегам Бурлита, а с
наступлением холодов размещалась обычно в поселках лесорубов.
Оторванная на многие месяцы от запани, бригада была предоставлена самой
себе. Рябой по прибытии в нее сколотил вокруг себя звено из крепких
парней. "Кто хочет заработать, становись в сторону, - говорил он, подбирая
напарников. - Только не хныкать - кости трещать будут..."
И они двинулись по реке, работая по шестнадцать часов в сутки, нередко
и ночевали на бревнах, там, где темень застанет.
Звено прогремело на всю запань, и Рябого избрали бригадиром. Он
встретил это выдвижение просто, с такой внутренней уверенностью, с какой
встречают наступление дня после ночи: мол, так и должно быть.
Рябой относился к тем властным и крутым натурам, которые не могут жить,
чтобы не подчинять других, не распоряжаться ими.
Всех людей он делил на два разряда: на тех, которых надо заставлять
подчиняться грубо, вплоть до применения кулаков, и на тех, которых надо
убеждать подчиняться.