"Борис Можаев. День без конца и без края" - читать интересную книгу автораберегу.
Вот он пришвартовался к припаромку, перевозчик быстро натянул причальные канаты и бросил сходни. Петя стал съезжать на паром. Потом поднялась и Мария Ивановна. - Что ж это вы нарушили инструкцию? - спросила она паромщика. - Одиночек перевозите. - Вы, товарищ Твердохлебова, не подумайте, что это я из подхалимства, - суетился паромщик. - Чистое мое уважение к науке, и больше ничего. - Шевелись, пустобрех! - сказал Петя. - Отчаливай! И так полчаса потерял из-за тебя. - Ай-я-яй, какой невоспитанный шофер! Возит ученого, а ругается как сапожник. Отдали концы, взревел мотор, и паром ходко двинулся поперек реки, давя, рассекая носом взводень на стремнине. Когда стали причаливать, детина-паромщик зычно крикнул: - Судейкин! Ты чего там, ай дрыхнешь? Из прибрежной избушки проворно вынырнул сухонький старичок в засученных по колена штанах, в майке и, выбежав на припаромок, поймал конец, брошенный паромщиком, и накинул петлю на сваю. Мария Ивановна сошла на берег, за ней посеменил старичок, заискивающе поглядывая на нее, сказал: - Здравствуйте, Мария Ивановна! Аль не узнаете? Я ж Судейкин. Помните якутскую станцию? - Сидор Иванович! - Мария Ивановна смотрела на него с удивлением и скорбью, но руки не подавала. А он ждал с подобострастием, подавшись вперед всем корпусом. - Дак ведь нужда заставит сопатого любить. Вот в сторожа нанялся, подрабатываю. Пенсия маленькая. - Но почему здесь, а не в Якутии? - Ге-ге... Не сработались мы после вас с Людмилой-то Васильевной. Тяжелый она человек и зловредный. Она ведь меня под монастырь подвела... Попутала меня. Мол, казенное сено продавал. Какое оно казенное? Я сам его и косил. Ни за что, можно сказать, пострадал. И насиделся я, и из партии исключили. Теперь вот один как перст. - Да, Сидор Иванович... Вот как оно все обернулось. - Не говорите, Мария Ивановна! Вы уж меня извините... Ежели я вас и обидел чем тогда, так ведь исключительно по дурости. Зеленый был, совсем глупой. - Бог вас простит. - Она пошла прочь. А старичок осмелел и посеменил за ней, сладко улыбаясь, опять стараясь заглянуть в лицо: - Я ведь чего хотел попросить у вас... Взяли бы меня сторожем к себе. У вас место постоянное, тихое и в тепле все ж таки. - Не надо! И не просите. С меня хватит и того, что было... Сурова якутская земля: каменистые осыпи, гольцы, горные склоны, покрытые изреженной тайгой. Словно под крылом самолета, проплывают широкие плесы таежной реки, редкие поселения, разбросанные по таежным распадкам, да неширокие проплешины полей. |
|
|