"Борис Можаев. Падение лесного короля" - читать интересную книгу автора

Чубатов, слушая эти слова, все ниже опускал кудлатую голову. Потом
сказал с глухой обидой:
- Вот не ожидал, Никита Александрович. Но хоть расходы списать по
заготовке леса сможете? - Он достал из кармана толстый бумажник, раскрыл
его, положил на стол.
Здесь было множество мятых бесформенных расписок, сделанных на
тетрадных листках, на блокнотных листочках и просто на клочках бумаги.
- Сколько у вас расходов-то?
- Шестнадцать тысяч с небольшим. Две с половиной тысячи в райфо
списали. Осталось четырнадцать!
- Подходящая сумма...
- Так ведь две тысячи кубов заготовлено! - с горечью и силой сказал
Чубатов. - Я же не вру.
- Понятно, понятно! - Никита Александрович озабоченно опустил на грудь
голову, выдавливая еще и третий подбородок. - Только на чей счет мы теперь
запишем эти четырнадцать тысяч?
- Половину спишет райфо на зарплату лесорубам. А семь тысяч погасит
Завьялов, как обычно, на такелаж спишет. Я ж ему четыреста кубов
заготовил!
- Но пока лесу у него нет.
- Так будет! Куда он денется? Подтвердите, что лес заготовлен. Если
хотите, пошлите туда комиссию, обмерят плоты, обсчитают.
- Комиссию послать - дело нехитрое. Но финансами своими распоряжается
сам Завьялов, а не я. Понимаешь?
- Понимаю, как же! Не первый год так делаем. Вы ему визируете, чтобы
оплатил такелаж. Он оплатит, то есть принимает расходы. Лес-то ему идет. И
другим занаряжаете таким же образом.
- Тебе придется самому съездить к нему и договориться, - карие глаза
Никиты Александровича смотрели теперь грустно на Чубатова.
- Но, Никита Александрович, не может же Завьялов принять эти расходы
без вашего разрешения, - Чубатов еле удержался на подвернувшемся упреке:
"Не дурачьте же меня!"
- Хорошо. Я ему позвоню. Поезжай!



12


Василий Иванович Завьялов слыл в округе человеком широкой натуры и
крепким хозяином. Он сам приехал за Чубатовым. С утра пораньше! Дарье
поставил корзину красных помидоров величиной с детскую голову каждый, да
трехлитровую банку ароматного меду, чистого, темного, словно янтарь, да
копченой свинины. Хоть и пожилой, но еще крепкий - не ладонь, а каменная
десница. Лицо обветренное, загоревшее до черноты, с глубокими извилистыми
морщинами, как из мореного дуба вырезано. Но сам такой обходительный,
деликатный. Присел на краешек стула, будто боялся обломить его. Разговор
вел легкий, утешительный:
- Это хорошо, что вы надумали съездить в отпуск куда подальше. Погодка
теперь хоть на Тихом океане, хоть на Черном море благоприятствует...