"Фарли Моуэт. He кричи, волки!" - читать интересную книгу автора

на северо-запад.
Правда, все произошло не так гладко. Во время недавней оттепели лыжи
самолета сантиметров на пять ушли в снежную слякоть, а затем накрепко
примерзли ко льду. Первые попытки взять разгон не увенчались успехом; оба
мотора надсадно ревели на предельных оборотах, но самолет не трогался с
места. Такое упрямство в одинаковой степени озадачило и летчика, и
механика. И только после того, как из бара выбежало несколько
завсегдатаев, которые, стараясь перекричать адский грохот моторов,
показывали на наши лыжи, мы поняли, в чем заключалась загадка. С помощью
добровольцев из пивной нам удалось раскачать и освободить самолет. Но
произошла очередная задержка - неисправный цилиндр успел осесть, и
потребовалось зарядить его новой порцией тюленьего жира.
Освобожденный для разбега самолет вновь поразил своего хозяина - на
этот раз он решительно отказывался подняться в воздух. Мы катили по
маленькому озерку на полном газу, но никак не могли оторваться. В
последний момент летчик резко рванул руль, самолет описал на лыжах крутую
дугу, подняв тучу снега, которая чуть было не погребла нас, и мы,
несколько озадаченные, оказались на месте старта.
- Чертовски странно, - пробормотал летчик, - самолет должен был
взлететь, понимаете, должен! А, ладно! Снимем запасное горючее и облегчим
вес.
Резервные бочки с бензином были взяты на борт для обеспечения
обратного рейса до Черчилля, и по-моему выбрасывать их было несколько
опрометчиво. Но так как командовал он, то мне оставалось только молчать.
После того как мы выгрузили запасное горючее, летчик с первой же
попытки поднял машину в воздух, разумеется, предварительно накачав
злополучный цилиндр. Но даже родная стихия не доставила самолету особого
удовольствия. Скорее наооборот, он упорно отказывался подняться выше ста
метров, а указатели оборотов обоих моторов неуклонно показывали примерно
три четверти законной нормы.
- Нет никакой нужды забираться выше, - весело прокричал летчик прямо
мне в ухо, - тогда не увидим волков! А ну-ка, откройте глаза пошире...
Вытянув шею, я тщетно пытался что-нибудь разглядеть сквозь мутный,
исцарапанный плексигласовый иллюминатор. Самолет шел в густом сером
облаке, порой даже скрывался конец крыла. Волков я не видел, никаких
признаков волков.
Мы жужжали уже около трех часов. С таким же успехом можно было
провести их на дне бочки с черной патокой - впечатление от мира,
расстилавшегося под нами, осталось бы таким же. Но вот летчик перешел в
крутое пике и прокричал:
- Иду на посадку! Бензина осталось в обрез на обратную дорогу.
Впрочем, под нами чудесная волчья страна. Волки что надо!
Мы вынырнули из-под облака в десяти метрах от земли и обнаружили, что
летим над замерзшим озером в долине шириной около полутора километров,
окруженной высокими скалистыми холмами. Ни секунды не колеблясь, летчик
приземлился. И если раньше я сомневался в его летных способностях, то
теперь мог только восхищаться его искусством - ведь он умудрился сесть на
одну исправную лыжу! Только когда самолет почти окончательно потерял
скорость, пилот осторожно поставил его на больную правую "ногу" и не стал
глушить моторы.