"Татьяна Моспан. Благополучный покойник " - читать интересную книгу автора

Затянувшееся молчание нарушил ее голос.
- Будет лучше, если я расскажу тебе все, как есть.
Трудно спорить против такого разумного предложения.
- Сегодня я проснулась в жутком состоянии. - Она замялась, но тут же
продолжила на одном дыхании:
- Я напилась вчера, как это ни пошло звучит. - Я не перебивал, у меня
была своя манера вести переговоры. - Ночью я проснулась, потому что
почувствовала себя очень плохо, дико болел желудок, казалось, я умираю, меня
вытошнило. Даже "скорую" хотела вы звать, но... - Зойка стиснула пальцы рук
так, что они побелели, - было стыдно за свое состояние, я... В общем,
"скорую" оставила на самый крайний случай.
Через какое-то время стало легче, и я уснула.
"Не вижу никакого криминала", - хотел ввернуть я, но не успел, Зойка
будто подслушала мои мысли:
- Я понимаю, это не повод, чтобы срывать человека с работы, но, к
сожалению, на этом неприятности не закончились. Когда я проснулась, то
увидела, что в комнате не одна. - Она подняла на меня глаза. - На полу... -
Следующие слова Зойка выдавила через силу:
- Лежал мертвый Аркадий.
Честно говоря, я обалдел. Когда она позвонила по телефону, я ничего не
понял. Труп, мертвый... Она больше плакала, чем говорила. Я не думал, что
все это напрямую касается ее. Ничего себе, неприятности, которые тянут на
двенадцать лет тюрьмы!
- То есть как это "лежал"? - переспросил я и метнулся из кухни, зацепив
ногой стул, на котором только что сидел.
Рывком распахнул дверь комнаты. На полу аккуратно расположился тот,
кого Зойка называла Аркадием. На вид ему было лет пятьдесят пять. Ноги,
обутые в фирменные башмаки, машинально отметил я, руки, вытянутые вдоль
туловища, дорогое коричневое кожаное пальто было распахнуто и не скрывало
добротного, индивидуального пошива костюма. Голова была немного повернута
влево, и я видел упитанную, отливающую синевой рыхлую щеку.
Я знал и не таких благополучных покойников. Насмотрелся за двадцать лет
работы. В такой позе - один к одному и желательно крупным планом - режиссеры
леденящих кровь телесериалов любят показывать своих погибших героев. Этот
тоже с экрана выглядел бы неплохо. Но он лежал неподвижно на ковре посреди
комнаты в Зойкиной квартире. В том, что он мертв, мог сомневаться разве что
совсем уж законченный оптимист. Я им никогда не был. Меня можно смело
причислять к неисправимым циникам.
Этот дядечка, судя по всему, был отравлен.
Я не ангел и не стремился им стать. Моя работа требовала от меня других
качеств. Притворялся, врал, умалчивал я не больше, чем другие. Во всяком
случае, это никогда не являлось для меня самоцелью. Грань, что можно, а что
нельзя, устанавливал я сам. В силу обстоятельств. И сам расплачивался за
свои ошибки. Но вот чего я не любил, это чтобы из меня делали дурака.
Никогда не любил.
А сейчас меня принимали за идиота. Или за слабоумного, что одно и то
же. Для Зойки такая глупость была непростительна. Помнится, это она однажды
мне сказала, что ей жаль тех людей, которые, обманутые моей добродушной
внешностью - эдакий русоволосый голубоглазый увалень с ленцой - принимали
меня за недоумка-мента, щедро одаренного природой силушкой и прочими