"Александр Александрович Мосолов. При дворе последнего императора " - читать интересную книгу автора

Ввиду этого я избегал случая с ним соприкасаться.
У одних моих знакомых мне пришлось, однако, сидеть за столом рядом с
ним. Когда во время разговора я удивился осведомленности моего собеседника о
делах по придворным пожалованиям, князь заявил мне, что он "адъютант Господа
Бога" и в этом качестве все знает, что делается в Петербурге, что это -
единственная его служба: другой он не хочет, но она заставляет его блюсти и
поддерживать справедливость: это - цель его жизни.
Вскоре после этого разговора он меня посетил и просил поддержать
пожалование двух имевшихся у меня в списке кандидатов. Я пояснил ему, что
лично я ничего в этом отношении сделать не могу, но если буду иметь случай,
то передам о его рекомендации министру двора.
На этом его визит не кончился. Тут же он мне сказал, что есть еще двое
лиц, которые представлены своим начальством, но которые совершенно
недостойны этой чести, и начал мне повторять какую-то городскую сплетню. На
вопрос, может ли он мне представить документальные доказательства о том, что
он передает, Андроников ответил, что таковых у него нет.
Тогда я встал и резко прекратил разговор.
После этого он мне прислал какую-то огромную рыбу с запиской, что
получил несколько подобных с Волги и хотел поделиться со своими
доброжелателями; я вернул ему рыбу без всякой записки. Оказалось, что
одновременно со мною Андрониковым была послана такая же рыба Фредериксу и
что повар подал ее к столу, ничего не сказав своему барину. Выяснилось же
это недели две спустя. Министру это было очень неприятно, но реагировать
было и поздно, и неудобно.
Несмотря на все это, князь опять появился ко мне, на этот раз с
объемистой запиской общеполитического содержания, и просил меня сначала об
аудиенции у министра двора, а затем, когда я это отклонил, - передать
записку Фредериксу, что я исполнил. Оказалось, что он подобные меморандумы
передал и другим министрам. Должен сознаться, что записка была умно
составлена и довольно объективно, за исключением каких-то неясных намеков о
деятельности одного из министров и хвалебного гимна по отношению к моему
графу.
Я, конечно, всеми силами старался не допустить Андроникова до личного
свидания с Фредериксом. Таких записок князь приносил мне четыре или пять, и,
должен сознаться, министр их с интересом читал.
Прошел год или два. Двор находился за границей: Их Величества- в
Вольфсгартене, а вся свита - во Франкфурте, куда приехал и Андроников опять
досаждать мне, с просьбой представить его министру двора. Я же выдумывал
предлоги, дабы этого не исполнять.
Самому мне приходилось князя принимать, так как он указал, что состоит
корреспондентом какой-то газеты, и мне пришлось его видеть наравне с другими
репортерами. Раз как-то он опять меня просил о представлении, на что я
сказал, что это неисполнимо, так как министр едет в этот день провожать
графиню, уезжающую в Петербург, до Кельна, где он посадит ее в
Норд-экспресс, а затем один вернется во Франкфурт.
Граф, действительно, вернулся во Франкфурт с поездом, приходящим в 5
часов утра. Когда я позже пришел к нему, он рассказал мне следующее.
На вокзале по приезде он увидел перед своим вагоном господина,
стоявшего с цилиндром на руках. Фредерикс подумал, что это кто-либо из
железнодорожной инспекции, и подошел к нему со словами благодарности за