"Александра Мороз. Ветер понимания" - читать интересную книгу автора

- Прости, но это не твой путь, ты убедишься. Не волнуйся, Шаэд за мной
присмотрит, - улыбнулась кайорана. Она положила мешочек с деньгами на сундук
и вышла. Впереди был трудный вечер.
Сариэль думал о том, что сказала Омэрис, до ужина. "Это не твой путь".
Она была права, Сар никогда не хотел быть наемником или телохранителем. Но
то, что он хотел, было похоронено упрямством отца. Ради каких благих целей
это бы не делалось. Рано или поздно ты либо растворяешься в этих самых
"благих целях", либо уходишь. Да, часто если ты уходишь - многие считают это
бегством. Но разве можно назвать бегством, когда выбираешь свою душу, а не
угоду чьим-то интересам?
Пора было спускаться. Работа всегда отвлекала его от философских
настроений.
В общем зале Сар оказался раньше Омэрис, хотя Шаэд уже что-то наигрывал
за тем же столиком, где они обедали. Ар-эль кивнул ему и занял крайнее место
за стойкой. Удобно. Можно свободно наблюдать за залом, который сейчас был
освещен большим количеством свечей, рисующих на бревенчатых стенах теневые
картины.
В зале было много народа: купцы-постояльцы, наемники, встреченный утром
патруль и жители Лещинок. Выступление барда - всегда событие, даже на
границе с Эйтаром. Кайораны хоть и считаются лучшими бардами Кариана, далеко
не все из них имеют настоящих талант, который, несомненно, был у Омэрис. А
про Шаэдиля и говорить ничего не приходилось. Вечер обещал быть интересным,
зал предвкушающе гудел. Где-то обсуждали предстоящее выступление, где-то
обговаривали сделки, но все ждали появления барда.
Ар-эль не смотрел на лестницу, но момент когда Омэрис начала спускаться
угадал безошибочно - разговоры посетителей стихли, многие обернулись к
лестнице. Сариэль тоже посмотрел на свою нанимательницу. Сегодня на ней были
темно-зеленая блуза, светло-коричневый корсет с вышивкой в тон блузы, на
пару тонов темнее, чем корсет, штаны и невысокие коричневые ботинки на
шнуровке. Простота и элегантность. Такую девушку не перепутаешь с продажной
дешевкой, а вот с аристократкой запросто. Она драгоценность сама по себе,
талант же делает ее бесценной, исключительной.
Омэрис, мягко ступая, спускалась. Гибкая, текучая и совершенно
нечеловечная. "Чья кровь сделала тебя такой?" - задал сам себе вопрос
ар-эль. Блики свечей прыгали по ее волосам пшеничного золота, добавляя в них
полоски красноватой меди. На губах барда царила печально-мягкая улыбка.
Материнская, понимающая.
Дэра спустилась, подошла к Шаэду и, сняв висевшую на плече гитару,
села. Виор'эн улыбнулся девушке - ты сможешь, верь! Пальцы ар-эль нежно
пробежали по струнам, задавая мелодию, подхваченную его голосом. Кайорана
отстала от своего учителя лишь на шестнадцатую долю ноты. Флейта, взлетевшая
к губам, вторила подруге-гитаре. Дэра не дала себе утонуть в волнах мотивов
и песен. Потом. Потом она сможет наслаждаться пением и игрой своего виор'эн.
Сейчас то, что превращает ее выступления в маленькое чудо.
Игра на флейте ничуть не отвлекала кайорану от задуманного. "Понимание
в твоей крови", - говорила мать. - "Понимание и магия наша суть! Именно
так". Девушка выводила причудливую мелодию, следуя за Шаэдилем, но мысли
легко текли в другом русле. Это было похоже на высшие заклинания, когда тело
и разум существуют по отдельности. Тело - играет на флейте, разум
заглядывает в чужие души, отыскивая всплески боли.