"Андре Моруа. Во что я верю" - читать интересную книгу авторадоброй воли; скорее всего, она просто равнодушна. Кто создал ее? Почему в
ней не царит полный хаос, почему она все же подчиняется законам? Какая сила забросила нас сюда, на этот комочек грязи, вращающийся в бесконечном пространстве? Я ничего не знаю об этом и думаю, что другие знают об этом не больше моего. Различные боги, которым на протяжении тысячелетий человеческой истории поклонялись народы, были воплощением страстей и потребностей верующих. Это не значит, что религии были бесполезны; это значит, что они были нееобходимы. Но в их задачу не входит познание мира. "Если вы заблудитесь в пустыне, - говорил мне один добряк священник, - я не дам вам карту, я только покажу, где можно напиться воды, и постараюсь вселить в вас бодрость, чтобы вы могли продолжить свой путь. Вот все, что я смогу для вас сделать". "Христианство совершило переворот, перенеся рок _внутрь_ человека. Оно увидело источник наших бедствий в нашей собственной природе. Для древнего грека мифы, как правило, были частью истории - и не более того. Он выпускал наружу демонов своей души, воплощая их в мифах. Христианин впускает мифы внутрь своей души, воплощая их в демонах. Первородный грех страгивает каждого из нас. Распятие Христа затрагивает каждого из нас..." (Андре Мальро)*. Христианская религия человечна, а не бесчеловечна. Драма разыгрывается не во внешнем мире, рок грозит не извне, как думали Гомер и Эсхил; внешний мир нейтрален, драма и рок живут внутри человека. Догмат о первородном грехе обличает присутствие в душе всякого человека животного начала. Ребенок рождается диким, жадным; не будь он столь слаб, он был бы жесток. Наше первое побуждение - убивать. Но столь же верна и идея искупления. Человек не просто зверь. В человеке воплотился бог, "Человек и этом же причина наших побед. Я признаю существование в человеке высшего начала. "Никакое животное не могло бы сделать того, что сделал я", - говорил Гийоме, и в самом деле человек способен на бескорыстные геройские поступки, отнюдь не продиктованные животными инстинктами и даже противоречащие им. "Ничто не заставляет нас быть благородными, любезными, милосердными и отважными". Конечно, циник ответит на это, что давление общественного мнения, тщеславие или стыд оказывают одинаковое действие на человека и волка, поскольку и тот и другой - стадные животные. Но эта точка зрения уязвима - она не может объяснить поведение мудрецов, героев, праведников. Есть целый ряд случаев, когда стадное чувство и тщеславие могли бы ужиться с лицемерием и заботой о спасении собственной шкуры, а человек тем не менее избирает другой путь и поступает "правильно". Почему он так поступает? Я полагаю, потому, что он повинуется голосу некоего высшего начала, постоянно живущего в его душе. "Человек бесконечно выше человека". Причем несомненно, что это начало которое можно назвать сверхчеловеческим, поскольку оно подвигает человека на деяния, идущие вразрез с его личной выгодой и интересами его клана, присутствует в сознании каждого человека и предъявляет ему свои требования, если только он не обманывает ни себя, ни других. Я готов называть богом эту общечеловеческую совесть, но мой бог не трансцендентен, а имманентен. "Итак, вы отрицаете существование трансцендентного бога и провидения, определяющего ход земных событий?" Я ничего не отрицаю, однако, повторяю, я никогда не видел в окружающем мире следов воздействия трансцендентной воли. "Но неужели вам не страшно жить в равнодушном мире, который покинули боги |
|
|