"Дэвид Моррелл. Крайние меры" - читать интересную книгу автора

бар вошел мужчина с пухлым коричневым свертком, удивленно вскинул брови при
виде Питтмана, обменялся взглядом с барменом, пожавшим плечами, и
проследовал в комнату в дальнем конце зала.
Питтман хотел было заказать еще один бурбон, но часы уже показывали
половину второго. Однако засиделся же он, поглощенный своими думами! Питтман
давно не вспоминал Миллгейта. Забыл о нем задолго до болезни Джереми.
Челюсть зажила. С тех пор он выполнил не одно задание главного редактора.
Миллгейт же ухитрялся по-прежнему оставаться в тени. Единственным
напоминанием о нем служили приступы боли в челюсти, особенно при холодной
погоде. Иногда, потирая пальцами место перелома, он припоминал, как пытался
разыскать покалечивших его заключенных. Оказалось, этих типов посадили в
камеру всего за полчаса до него по обвинению в пьянстве в общественном
месте. Однако Питтман не ощутил запаха спиртного, когда его били. А вскоре
их якобы по ошибке, в результате бумажной путаницы, освободили. Имена у них
оказались весьма распространенные, а адреса временные. Питтману так и не
удалось их найти, выяснить, кто они и какова роль Миллгейта в этой операции.
Послеполуденное солнце ослепило Питтмана, когда он вышел из полутемного
бара. Разболелась голова, и в то же время он ощутил приступ ярости,
постепенно вытеснявшей холодное отчаяние. Аристократы всегда возмущали его
своей уверенностью в том, что богатство и общественное положение возводят их
чуть ли не в ранг в королей. Его выводила из себя их наглость, полное
презрение к ответственности за собственные поступки. В бытность свою
сотрудником отдела внутренней политики Питтман лучшие свои статьи посвящал
преступной деятельности людей, принадлежавших к сливкам общества. И Джонатан
Миллгейт мог оказаться самой крутой фигурой, низвергнутой со своего
пьедестала Питтманом. Следовало только проявить больше настойчивости.
Вспышка гнева неожиданно погасла. Впереди, на шумном перекрестке, среди
остановленных красным огнем светофора пешеходов, он заметил высокого,
стройного мальчишку с длинными волосами, покатыми плечами и узкими бедрами.
Тот притопывал ногой в такт неслышной остальным музыке. Мальчишке было лет
пятнадцать. Куртка с изображением какой-то рок-звезды, выцветшие почти до
белизны джинсы, высокие кроссовки зеленого цвета с фирменными знаками. Со
спины парнишка был так похож на Джереми, что сердце Питтмана будто сжали
тисками. Но когда юноша повернул голову, чтобы переброситься словом с
попутчиком, оказалось, что у него с Джереми нет ничего общего. Твердый
подбородок, здоровый цвет лица, великолепные зубы, не то что у Джереми,
которому приходилось носить во рту проволочную стяжку для исправления формы
зубов. Но далекий от физического совершенства Джереми был образцовым сыном.
Конечно, и с ним возникали проблемы, он не всегда получал отличные оценки,
не всегда был достаточно уважительным к родителям, но как его Питтману не
хватало! Наделенный удивительным чувством юмора, мальчик нес в себе столько
радости, что жизнь рядом с ним казалась лучше, светлее.
"Теперь все это кончилось", - подумал Питтман.
Короткая вспышка гнева, которую он ощутил, размышляя о Миллгейте, не
имела больше никакого значения. Она пришла из иного времени, иной жизни, из
прошлого - еще до болезни Джереми. Питтмана выводили из себя намерения
Берта. Что он вообразил! Неужели какое-то паршивое задание написать о
Джонатане Миллгейте может отвлечь Питтмана от его скорби?
Да он просто оскорбил память мальчика. Пусть оставит эту идею.
Нет. Надо сдержать данное слово. Нельзя оставаться в долгу перед кем бы