"Дэвид Моррелл. Испытание" - читать интересную книгу автора

приступе, а потом отпускала, тяжело и трудно дыша. Оболочка плода
оказалась слишком плотной, и доктору пришлось проколоть ее, прежде чем
хлынули воды, залив простыню. Потом врач сделал Клер два обезболивающих
укола, и медсестры увезли ее в родильную палату.
Они с доктором переоделись в стерильные халаты, шапочки, специальные
бахилы, повязали марлевые повязки и вошли в ярко освещенное, резко
пахнущее антисептиком помещение. Он сел на стул у ее изголовья. В
специально установленном зеркале он мог видеть весь процесс появления
ребенка на свет. Плотная марлевая повязка на лице затрудняла дыхание; ему
стало жарко. Медсестра раскладывала на подносе инструменты, доктор шутил о
том, как, наверное, удивится малыш, оказавшись в совсем ином мире. Он
нервно смеялся. Клер было трудно, и доктор хирургическими ножницами сделал
разрез. Хлынула кровь, и только после этого в промежности показалась
розоватая головка, покрытая темными волосиками. Клер, задыхаясь, стонала:
"Давай, малыш, давай, ну же!", и малыш мало-помалу продвигался вперед.
Доктор помог пройти одному плечику, затем другому...
Он помнил, как томительно тянулись долгие минуты ожидания, как он
уговаривал себя, что все должно быть хорошо, помнил подбадривающий голос
акушерки: "Ну давай, парнишка!" и его собственный возглас: "Нет, это может
быть девочка!" и чувство облегчения, когда ребенок наконец выскользнул в
подставленные ладони доктора и издал слабый, какой-то скрипучий писк -
складненький мальчик, тельце его еще было покрыто материнской кровью и
какой-то коричневатой слизью. Толстая пуповина с голубовато-черными венами
соединяла его с Клер, но еще одно сокращение матки - и гладкий скользкий
красный послед тоже выпал наружу...
А вот теперь Итен мертвый лежал на руках матери.
Потому что Кесс убил его. До сих пор это не укладывалось в голове.
Каждый раз, как только он отворачивался от окна и видел, как Клер обнимает
ребенка, касаясь распущенными черными волосами его лица, новая волна
потрясения, и обиды, и бессильной злости накатывала на него и заставляла
сжиматься все внутри.

* * *

Сказав "а", вы обязаны сказать "б", - вещал Кесс. - Начав с одного, вам
придется уничтожить их всех, убить зло в зародыше и выкорчевать все его
побеги. Вот в этих папках - досье на сто пятьдесят тысяч тех, кто известен
своими симпатиями к коммунистам. Вы можете гордиться - вы первый из
посторонних, кому я это показываю. Часть из них - безвредная шушера, но
большинство довольно активны, а кое-кто к тому же занимает весьма высокие
посты. Стоит мне отдать приказ - и в течение трех часов с ними будет
покончено. А затем настанет очередь их семей.

* * *

Нет, произнес он про себя и потряс головой, чтобы прогнать дурные мысли.
Нет. Только не ребенка. Он попытался переключиться, вспомнил, что с утра
не выпил кофе, и ужаснулся. Ведь он был готов уже долить молока в чашку, и
только странное поведение кошки отвлекло его от этого занятия; Господи, он
был на волосок от гибели! Один глоток - и он был бы мертв, так же, как