"Сергей Морозов. Офицер. Сильные впечатления" - читать интересную книгу автора

блаженным освобождением от горчайшей земной юдоли.
- Я больше не хочу жить, мама. Я ненавижу жизнь!
Таким образом, суицидные настроения дочери были налицо.
- Но у тебя прекрасная жизнь, Мария. Какого тебе рожна, дурочка? Чего
ты добиваешься?
- Прекрасная жизнь, мама! О чем ты говоришь? Посмотри, я стала, как
бочка! Я вешу уже почти сто килограммов!
- Ну и что? - удивилась мама. - Почему ты должна отказывать себе в
еде?..
- Да разве в этом дело?
- Посмотри, какая у тебя прелестная квартира! А вид, вид какой -
прямо на золотые купола! Разве каждый может похвастаться таким видом?
- Мама, - заголосила Маша, - я хочу работать, а он мне не разрешает!
- Разве у вас проблемы с деньгами?
Мама ужаснулась, предположив, что у Эдика не клеится с бизнесом. Неужто
она ошиблась и выдала дочку за никчемного человека? Неужто Эдик так плох,
что даже влиятельный папаша махнул на него рукой?
- Нет, мама, не в этом дело, - бессильно выдохнула Маша. - Просто я
хочу работать. Я не хочу быть пустым местом. Разве для этого ты устраивала
меня в спецшколу, разве для этого я участвовала в олимпиадах? Ведь я мечтала
учиться на факультете журналистики!
Мать расстроено взглянула на нее и покачала головой.
- Ты же бросила учебу, - удивленно напомнила она. - Ты же вышла
замуж. Разве мало развлечений? Притом у тебя такой замечательный муж - Эдик
Светлов!
В общем, было утро, и Маша лежала донельзя зареванная и с затекшими
членами. Дрожащие пальцы с трудом держали хрустальный бокал с экологически
чистым освежительным напитком.
Единственное, что она точно знала, это то, что жизнь пропала, что все
безнадежно испорчено.
Кстати сказать, хрустальный стакан в ее руке (всего в сервизе их
предполагалось двенадцать штук) явился решающим аргументом Эдика, когда он
обратился с упреками к теще. Дело в том, что в течение прошедшей ночи
одиннадцать из них Маша расколотила во время очередного семейного
разбирательства, поскольку испытывала острый недостаток в доводах словесных
и, вообще, от отчаяния. Подобные ежедневные разборки с Эдиком заканчивались
одинаково - то есть ничем. Маша снова усаживалась перед телевизором. Ей
даже лень стало пройтись по магазинам, чтобы присмотреть себе что-нибудь
эдакое. Она объедалась жирным, соленым, сладким и острым. Вообще, жевала
все, что попадалось под руку, заливая это ненормируемым количеством пива.
Иногда среди дня усаживалась в уборной и впадала в состояние прострации. Ей
казалось, что она уже агонизирует. Она давно отчаялась найти что-нибудь, что
могло заполнить ее жизнь в промежутках между превратившимися в некий
предшествующий безудержному чревоугодию ритуал поездками с
водителем-охранником в магазин - выбирать и закупать жратву. Эдик
неукоснительно требовал от нее отчета в том, сколько и по какой цене было
приобретено. Сам он возвращался домой к девяти или к десяти вечера, чтобы по
неискоренимой советской привычке потешить себя за ужином программой "Время".
К тому же во время новостей он был избавлен от необходимости беседовать со
своей на глазах расползающейся женой.