"Николай Александрович Морозов. Путешествие в космическом пространстве " - читать интересную книгу автора

незначительный шрам в виде небольшого озера, особняком лежащего среди
равнины. Да и не произошли ли действительно таким путем некоторые озера?
Как было бы интересно исследовать разбросанные в Зауральских степях озера,
которые на больших картах имеют совершенно такой вид, как будто они выбиты
множеством осколков какой-нибудь встречной группы болидов! Ведь если они в
самом деле метеорического происхождения, а метеоры, как обычно, заключают
в себе железо, то посредством магнитной стрелки можно будет в глубине
почвы открыть присутствие этого железа, и тогда все будет доказано!
Мне страстно захотелось сейчас же лететь в эти степи и исследовать дно
некоторых кругловатых озерков, но случайный взгляд на лежащий предо мною
новый лунный цирк снова направил мои мысли на лунные явления. Я вспомнил
множество прямых или слегка согнутых от неровностей почвы борозд, как бы
царапин, лежащих повсюду в беспорядке на Луне, которые еще прежде сильно
возбуждали мой интерес на лунных картах, а теперь во множестве лежали под
моими ногами. "Значит, - подумал я, - и эти до сих пор не объясненные
полосы должны происходить от метеоров, слишком косо ударивших по
поверхности Луны, а потому рикошетировавших от нее и улетевших в
пространство".
Я плотно приник лицом к окну нашего летучего корабля. Безмолвно лежало
передо мною безграничное сыпучее плоскогорье, ярко освещенное зеленоватым
серпом Земли, над экватором которой, как по диску Юпитера, проходило
вечное кольцо облаков зимнего дождливого, сезона одного из тропиков. Мне
было грустно за эту Луну, которая представилась мне теперь всюду
израненной мировыми непогодами. Она напомнила древесный пень, лишенный
коры, на котором неизгладимо остаются все удары топора, все шрамы, все
случайные повреждения, нанесенные людьми и животными, в то время как
окружающие этот пень зеленые деревья растут кругом него, борясь со всеми
внешними влияниями, полные жизненных сил и здоровья, сами залечивая свои
повреждения. Не то же ли самое и планета без атмосферы, что дерево без
коры? Какое громадное значение должна в таком случае иметь эта легкая
оболочка в планетной жизни! Весь поглощенный своими мыслями, не замечая
ничего окружающего, я внимательно рассматривал всякий новый цирк,
появлявшийся под ногами, и в каждом находил неожиданное подтверждение
своей идеи. [Пока я разрабатывал эту идею в Алексеевском равелине (1882
г.) без права иметь какие-либо сношения с внешним миром, она была
разработана и опубликована двумя германскими учеными, Генрихом и Августом
Тирш в 1882 году. - Позднейшее примечание автора]
С грустным чувством летели мы в обратный путь, провожая печальными
взглядами убегающую от нас Луну с ее цирками, горами и равнинами.
Все молчали и мечтали, смотря на небо. И мои мысли также улетели далеко
в пространство, туда, где за пределами нашей земной ночи сияет вечный
день, где проносятся вереницы метеоров, где волны солнечного света и
теплоты вечно переливаются между собой и сливаются с лучами миллионов
звезд в одну чудную мировую музыку, наполняющую всю вселенную. Я улетел
мечтою и за пределы этого вечного дня, туда, где солнечный свет,
постепенно слабея, сменялся новою областью тьмы, тьмы, подобной земной
ночи, только уже громадной и не освещенной бледным сиянием Луны. Но зато
вдали в глубине этой ночи кругом ближайшей звезды уже светилось зарево
нового вечного дня, а за ним мерцали все новые сияющие точки: миллионы
новых солнц с их планетами и спутниками, миллионы вечных дней с их блеском