"Ефим Иванович Морозов. Рассказы о котовцах (про войну)" - читать интересную книгу автора

произнести слова благодарности, но от волнения только захлопал пушистыми
ресницами и побежал к табуну лошадей, где его ожидал конь, возвращенный
ему комбригом.
Закончив обход пленных, комбриг отошел в сторону и громко воскликнул:
- Кто решил смыть с себя позорную кличку петлюровца и честно постоять
за рабоче-крестьянское дело - три шага вперед!
Десятки солдат и несколько офицеров шагнули вперед и застыли на месте,
вытянув руки по швам.
- Эскадронный, - обратился Котовский к Девятову, - распорядись отвести
и сдать доброхотов в пеший дивизион. А остальных переписать и отправить в
штаб дивизии!
И комбриг направился в рощу. Там он быстро расписал трофейных лошадей
по эскадронам и присел в тени дерева на разостланную бурку, намереваясь
перекусить немного и отдохнуть.
Но не пришлось комбригу ни поесть, ни отдохнуть.
Распределение трофейных лошадей подняло на ноги все эскадроны. Не
так-то легко было распределить какихнибудь два-три десятка захваченных
лошадей, когда их требовалось .уже сотни полторы, а то и две. Захваченный
конь нередко становился яблоком раздора. Не раз для решения спора по
справедливости приходилось обращаться к самому Котовскому. Комбриг, если
только был свободен, не отказывал в арбитраже. И тогда "дележ" коней
превращался в своеобразный вид соревнования. Поглядеть на оказию сбегались
десятки бойцов.
Особенно радовались в такие минуты молдаване, которые знали толк в
конях и любили их до самозабвения.
Комбриг решал спор просто: сажал всадника на неоседланного коня и
неожиданно стегал животное хлыстом. Конь бросался в сторону, а всадник под
оглушительный хохот валился на землю. Если удерживался - лошадь
доставалась джигиту.
Уладив с распределением лошадей, комбриг вернулся на свою стоянку, доел
на скорую руку недоеденное и приказал штаб-горнисту трубить сбор к
выступлению.
В считанные минуты кавалеристы вывели лошадей из рощи на дорогу,
построились и двинулись дальше по жаркому и пыльному тракту на Катенбург.
Солнце перевалило за полдень. Знойный воздух, напоенный медовым
ароматом цветущей гречихи, томил кавалеристов, и они уртало покачивались в
седлах. Кони тоже изнемогали от жары и с ленцой переступали копытами. Из
конца в конец колонны без умолку скрипела седельная кожа, глухо
позвякивали стремена, оружие.
По-прежнему было шумно в эскадроне Девятова.
Здесь, во взводе Яблочко, "желторотые" то и дело тормошили "стариков",
требуя порассказать им что-либо о самом Котовском.
Больше всех егозил и приставал к "старикам" Остап Охрименко:
- Расскажите, хлопцы, что-нибудь про комбрига.
Говорят, ,что он до того сильный, что может быка с ног свалить.
На слова Охрименко откликнулся Иван Ксенофонтов:
- Слышать про такое не доводилось, а вот как Котовский свалил кулаком
коня, так подобный факт я собственными глазами видел.
- Неужто кулаком? - удивился Охрименко. - И за что же это он так
осерчал на животную?