"Дмитрий Платонович Морозов. Тридцать шесть часов из жизни разведчика " - читать интересную книгу автора

старомодное пенсне и, близоруко щурясь, немного испуганно смотрел на
Гитлера.
После глубокой паузы фюрер продолжал:
- Мировую историю можно делать только в том случае, если на деле
станешь по ту сторону трезвого рассудка и вечной осторожности, все это нужно
заменить фанатичным упорством. Только враги и трусы, - он снова начал с
низкой ноты, - могут сомневаться в нашей победе. Военный и промышленный
потенциал империи использован далеко не полностью... Моя армия несокрушима,
мы получим... - Голос его снова оборвался. - Я отдал приказ о новых мерах, -
тихо закончил он и резко повернулся.
Кребс заметил, как фюрер быстрым движением забросил за спину дрожавшую
руку. Затем он вышел из бункера. Речь фюрера произвела на Кребса тягостное
впечатление. "Видимо, это правда, - подумал он, - что доктор Морелль, личный
врач фюрера, увеличил число возбуждающих уколов до шести в день. Гитлер,
кажется, действительно тяжело болен".
Минуту царило молчание.
- Господа, - сказал Кейтель, надевая пенсне. - Исходя из данных о
перегруппировке сил противника, а также из общего военного и политического
положения...
"До чего же мерзкий голос и манера говорить", - подумал Кребс.
- ...надо считать, - продолжал Кейтель, - что русские, вероятно,
сконцентрируют свои главные силы на южных участках фронта. Удара следует
ожидать прежде всего в Галиции...
После Кейтеля слово попросил генерал из группы "Центр". Он утверждал,
что русское наступление развернется на севере, именно - в направлении границ
Восточной Пруссии.
Кейтель устало улыбнулся и сделал плавный жест рукой, словно бы
отодвигая от себя какую-то невидимую преграду.
- Я предварительно консультировался с фюрером, господа. Русские будут
наступать именно на юге. И потому все контрмеры, предусмотренные нами,
надлежит предпринять в первую очередь на южных направлениях фронта.
Совещание вскоре закончилось. И вот после бессонной ночи, качки в
самолете генерал Кребс, наконец, в Берлине, в главном штабе сухопутных сил.
Раздражение все еще одолевало его. События развивались с
неотвратимостью падения авиабомбы, уже вылетевшей из открытого люка.
"Ожидать удара на юге... - вспомнил Кребс. - Ну нет, мой дорогой
фельдмаршал. "Фанатичное упорство", о котором говорил Гитлер, требует не
ожидания, а активных действий. Вы рано записали себя в спасители отечества.
Фюрер отказался уже от многих подобных полководцев. Если мы не можем
наступать на фронте, то это еще ровно ничего не значит!"
Кребс взял со стола свежий номер газеты "Фелькишер беобахтер".
В глаза ему бросились строки, выделенные в передовой жирным шрифтом:
"Фюрер не смог бы сохранять железное спокойствие, если бы не знал, что он
может бросить на чашу весов в решающий момент".
Доктор Геббельс имеет в виду "секретное оружие" - ракеты "Фау". Да,
характер войны изменится. Старые фельдмаршалы не умеют вести тотальную
войну, им придется уступить свое место таким, как он, Кребс.
Следуя духу времени, генерал подготовил свое секретное оружие.
Кребс встал из-за стола и отодвинул штору у огромной карты Восточного
фронта. Ломаная красная линия начиналась у Баренцева моря. На юге она