"Вячеслав Морочко. Утраченный портрет (Драматическая фантазия в двух частях)" - читать интересную книгу автора

КАНТ. Господин придворный проповедник, вы велели зайти?
ШУЛЬЦ /смиренно/. Просил... Я смею вас только просить... /Задумчиво ходит
по кабинету./ Иммануил! Как давно я не звал вас по имени! Позволите мне
вас по-прежнему так называть?
КАНТ. Не вижу в этом нужды.
ШУЛЬЦ. Да... Вы совсем не похожи на смиренного отрока, которого я однажды
привел в стены вверенной мне Коллегии Фридриха... Все годы учебы вас
отличало отменное прилежание. Вы были выше всяких похвал. И я хорошо это
помню...
КАНТ. Надеюсь, я приглашен не ради приятных воспоминаний.
ШУЛЬЦ /задумчиво/. Отчасти и ради них... Иммануил... Простите, - "господин
Кант". Ходят слухи, вы готовитесь к браку, и невеста, хвала Небесам, - из
благочестивой семьи...
ЯНУС. Фу ты - ну ты!
ДИОНИС /укоризненно/. Янус! /Прижимает палец к губам./ Тс-с!
КАНТ. Что касается брака, то вас, господин проповедник, ввели в
заблуждение.
ШУЛЬЦ. Вы, однако, - давно уж не мальчик, и естество, полагаю, взыскует
свое. Сей шаг, на мой взгляд, был бы вполне разумным...
КАНТ. Не будь он столь опрометчив. И вы это знаете.
ШУЛЬЦ. Знаю, вы шли с предложением... Так ведь? И, вдруг, передумали...
КАНТ. Вы тут при чем?
ШУЛЬЦ. Пусть вас не смущает моя озабоченность... Я здесь вижу свой долг.
ЯНУС /капризно/. Дионис, они скоро начнут целоваться!
ДИОНИС. Янус, будь добр, не мешай развиваться событиям!
ШУЛЬЦ. Помню ваших смиренных родителей, несших безропотно крест бренной
жизни. Будь они живы, - наверняка разделили бы мое беспокойство. Ну куда
же это годится: лучший питомец Коллегии Фридриха, гордость Университета,
вынужден довольствоваться местом помощника библиотекаря тогда, как его
менее прилежные сокурсники уже давно ходят в профессорах, считаются
важными господами и почтенными отцами семейств! Как огорчилась бы ваша
матушка, знай она, что вы до сих пор одиноки!
КАНТ. Оставьте маму в покое! Слезливость - не в ее духе.
ШУЛЬЦ. Действительно, тут вы - весь в мать. По какой же, однако, причине
отринуто вами семейное счастье? Впрочем, если вам неприятно, можете не
отвечать.
ЯНУС /одобрительно/. Настырный старик!
КАНТ. Я отвечу. В наше время слишком многое нужно поставить на карту ради
"семейного счастья".
ШУЛЬЦ. Темны ваши помыслы, господин Кант. Чего же вы вдруг убоялись:
греха, плотской скверны, людского злоречья?
КАНТ. Единственное, чего я боюсь, - изменить себе.
ШУЛЬЦ /похихикивая/. Не смешите! Коль муж в миру изменяет, так не себе,
прости, Господи!
ЯНУС /одобрительно/. У-у! Греховодник!
ДИОНИС. Не дергайся, Янус. "Обстоятельству", как всякому плоду, нужно
созреть.
ШУЛЬЦ. Иное дело: по силам ли обеспечить семью? Это можно понять...
Известно ли вам, что на кафедре метафизики появилась вакансия? А