"Александр Моралевич. На десерт " - читать интересную книгу автора

Аты-баты, шли солдаты,
Шли солдаты в Будапешт,
Аты-баты, что случилось?
Аты-баты, там мятеж!

И уж в данном Будапеште, вровень со своим 1164-ым полком, перестал бы
отбрасывать тень, как метко говорят японцы, ВУС-26 Моралевич. Ибо славно
заправлял той операцией беззаветный рыбинский комсомолец Ю.А.Андропов,
генерал-полкоовник КГБ, а потом и генсек компартии. Ю.А.Андропов,
мемориальную доску в честь которого недавно так любовно и сыновне прислюнил
к зданию Лубянки В.Путин.

Ну, и поётся ведь в песне, как что-то сталось не в струю, и "куда идти
теперь солдату, кому нести печаль свою?"

Но вот же диво и провиденциальность: выпертый уже из пятого класса, не
зная ни единого правила русского языка, по наитию и Божьему промыслу, что
ли - обладал солдат АБСОЛЮТНОЙ ГРАМОТНОСТЬЮ. При НЕОБЪЯТНЫХ и тонкостных
лексических знаниях в пределах русского языка (если только могут
наличествовать такие пределы. А нету таких пределов!)

"Соглядатай праздный" - так о себе писал С.А.Есенин. Ну, а что же автор
"Проконтры"? Уроженец 1936 года - к двадцати двум годам автор преодолел
такой насыщенный событийностью путь, что только схватись за уцелевшую
голову.И не соглядатаем, тем паче праздным, а чаще всего прямым участником
очень неординарных событий, перемещений и встреч, что способствует и
запоминанию их, и анализу.

Так вот и пришёл забубённый и закоренелый вражонок, но уже бывший
уголовный элемент, пролетарий и солдат к мысли: а с какой бы стати мне не
сделаться писателем? Опять же по Есенину:"Всю душу выплесну в слова"..Ну, а
каким быть в писательстве - было известно молодому соискателю писательского
звания. А вот каким не следует быть нипочём? С такой целью и поглощал автор
тома классиков соцреализма: Катаева, Гладкова. Фадеева, Полевого, Кочетова,
Бабаевского, Софронова, Грибачёва, Корнейчука... И тьмы других, о которых и
теперь, и никогда не будет больше ни слуху, ни духу, которых не приняли даже
унитазы и даже раскурочники махры на завалинках, в зонах и на лесосеках.

А почти тогда же, в 1956 году, как распростился автор с армией, из мест
заключения возвернулась святая и солнечная его бабушка, жена расстрелянного
наркома. Вот какое носила бабушка ФИО: Констанция Викентьевна Дмоховская.
Так при таких-то данных разве могла трибунальская "тройка" (где ты, Гоголь:
"Ах, тройка, птица-тройка! У какого ещё народа..." ) - так при таких-то
данных разве могла "тройка" вынести иной приговор, кроме как: "Польская
шпионка и террористка".? Не могла, и от звонка почти до звонка, к которому
Советская власть отрезала провод, отбывала бабушка срок в каторжном лагере.
И наблюдая меня за чтением романов В.Кочетова, главного редактора вдрызг
идеологического журнала "Октябрь", говорила моя бабушка: