"Завещание Сталина" - читать интересную книгу автора (Скобелев Эдуард Мартинович)

Подробности, за которые раньше расстреливали

Да, Сталин признал, что он составил политическое завещание.

Скрыли. В первые годы после тайного убийства вождя как-то прорвались в открытую печать два-три скупых свидетельства о том, что этот документ реально существует, но потом всё было затоптано, упрятано в могильных склепах сверхсекретной информации. Но, скорее всего, попросту уничтожено, потому что очень уж разоблачало махинации вокруг власти и уличало махинаторов в преступных замыслах по отношению к советским народам…

Сознавая свою ответственность перед потомками, я собрал по памяти то, что может относиться к «Завещанию».

В отличие от Ленина, Сталин отказался от попытки дать в своём документе какую-либо характеристику наличной элиты. Его мнение на этот счёт было примерно следующим: период романтизации и наделения «вождей» сверхъестественными качествами безвозвратно прошёл. В нынешнем руководстве выдающихся лиц практически нет. Есть «испытанные руководители», но трудно сказать, годятся ли они достойно заменить руководство, которое сложилось.

Я не заковычиваю слова, которых не записал, но всё же воспроизвожу их близко к сказанным.

Мне кажется, — говорил Сталин, — ЦК КПСС способен выдвинуть из своих рядов достойного. Люди окрепли, окрылились, у них появилось уверенное будущее. Главное условие — не допустить идеологической расслабленности и не поддаться на диверсии, которые усиливаются, опираясь на внутреннюю перерожденческую, мелкобуржуазную, эгоистическую и себялюбивую стихию, — она всегда ставила себя в исключительное положение. Это относится прежде всего к осколкам правотроцкистской оппозиции, они жаждут реванша и собирают силы, наращивая подпольный капитал за счёт хищений народной собственности и создания сети нелегальной коммерции. Нэпманы не уничтожены, они перешли в подполье.

Это подполье попытается использовать в своих интересах колоссальное смещение в умонастроениях народа, которое всегда происходит после долгой и кровавой войны. Нищета при высокой морали не губит — достаток при низменных побуждениях способен отбросить общество в доисторическую эпоху.

Человек не может существовать продолжительное время в состоянии до предела сжатой пружины. Он должен расслабиться, а это практически будет означать борьбу за более щадящий режим гражданской жизни. Есть угроза, что советским трудящимся попытаются навязать лживые знамёна свободы и демократии, чтобы извратить и ослабить социализм.

Эта угроза не страшна при условии, что на самом критическом этапе существования советского государства — при атомной войне, которой нам угрожают, или внезапной смерти главного политического лидера — гарантом выполнения высшей воли нашей революции будут оставаться органы государственной безопасности. Не подменяя партийного руководства, они должны самым решительным образом пресекать действия тех партийных функционеров, которые под влиянием каких-либо факторов вознамерятся изменить народный характер социалистического развития, предпочесть «просвещённое» меньшинство трудовому большинству.

Именно органы госбезопасности должны помочь сформировать такое новое руководство партии и государства, которое неукоснительно исполнит завещание Сталина, объявит об идеологической исчерпанности марксизма, поскольку на передний план истории давно уже вышло поверх классового этническое противоборство: борьба народов за свою национальную независимость и социальное равноправие ввиду новой агрессии «избранных» сопряжена с неслыханной политической демагогией и фабрикацией слухов.

В период неизбежного брожения возможно будет только одним способом утихомирить страсти юных поколений, обращенных против старых, воспитанных в слепом, практически религиозном преклонении перед компилятивным «учением» Маркса и Энгельса. Не трогая «наследия Ленина», ясность относительно которого наступит позднее сама собой, нужно приступить к строительству небольших производственно-сбытовых коммун или общин, представляющих принципиально иной уровень кооперации — общины учтут все текущие и перспективные потребности государства и общества при новом уровне личной свободы и материальной культуры. Это будет самый реальный способ упрочения и расширения социалистических завоеваний советских людей. Это те гарантии, которых мы не смогли своевременно создать из-за навязанной нам войны с Германией.

Предприятия нового типа впервые организуют главный фактор производства и культуры отношений — быт человека. Но всё развитие пойдёт уже не на демагогических и нигилистских принципах всеобщей уравниловки в нищете и тотального контроля, а на принципах отбора и полной свободы личности в рамках общей свободы нового трудового, творческого коллектива.

В эти новые предприятия (на селе и в городе) люди будут отбираться по особым критериям. Каждый бесплатно получит стандартное, но комфортабельное жильё. Каждый бесплатно будет пользоваться медицинским обслуживанием и санаторно-оздоровительным общим питанием. Личность будет освобождена от оков быта ради того, чтобы шире развернуть свой духовный потенциал. В будущем будет иметь значение уже не численность народонаселения, а число умов, способных развивать духовную, физическую и техническую культуру общества по единому замыслу, не исключающему, но предполагающему любую созидательную импровизацию.

Помимо производственных заданий, человек будет выполнять некоторый минимум общественных работ (уборка снега, заготовка дров, чистка животноводческих помещений, обслуживание механизмов общего назначения и т. п.), но главным образом — развивать свои таланты и наклонности, заниматься наукой и искусством. Вот главная сфера грядущего потребления — духовные ценности, нравственное совершенство. Мы должны будем исправить перекос в мировой истории. Мы усилим общенациональное, подняв национальное до высшего мирового уровня. Люди в обществе не будут противостоять друг другу, как сегодня, они будут реально дополнять и усиливать друг друга. Это предполагает новое просвещение и новое знание.

В новой коммуне или общине будет свой общественный суд, своя милиция. Партийные, профсоюзные и комсомольские организации будут упразднены. Община возьмёт на себя и все функции обеспечения государственной безопасности. Человек станет на деле основой и целью государства, которое таким образом преодолеет и свою отчуждённость от людей и свой бюрократизм.

Всё руководство общиной, во всех её подразделениях будет выборное и сменяемое. Это будет та вершина демократии, о которой мечтали тысячелетия лучшие люди Земли.

В течение 50–80 лет национальные общины постепенно покроют всю территорию Советского Союза, обеспечив повышение производительности труда в 10–12 раз и качество жизни граждан — в 20 раз.

Будут общины — заводы, общины — НИИ, которые займутся текущими и перспективными научно-техническими интересами государства.

Я много думал о реальных способах борьбы с бюрократией, влияющей одинаково отрицательно и на производство, и на быт, и на отношения, и на умы. Это способ — новые коммуны или общины, которые явятся опорой нового государства. Будущая борьба в мире развернётся уже не только за нефть, золото, газ, металлы, но и за воду, воздух, качественные земли, за технические и художественные таланты, за экономный быт каждого человека, и тут мы должны доказать все преимущества социалистических, то есть всенародных подходов. Социализм — это не столько выдумка политических болтунов, сколько реальная система отношений, при которой верховенство имеют классические принципы морали и нравственности, человек способен органически слиться с окружающей природой. Возможности планеты обмежёваны, поэтому материальное потребление так или иначе когда-нибудь будет лимитировано, тогда как духовное потребление не будет знать никаких ограничений, придавая высший смысл личным судьбам… В конце концов, человек никому ничего не должен, кроме своей совести, выражающей общечеловеческие начала…»

Отдавая должное гению И.В.Сталина, хочу сказать, что он всё-таки чего-то не учёл и потому развитие событий пошло по иному направлению. Или слишком велико было давление враждебных сил, которые устранили вождя?

Если это так, тогда нам придётся решить загадку Л.П.Берии. Придётся признать, что и в Политбюро существовал заговор.

Все эти люди волею Лазаря Моисеевича Кагановича сначала соучаствовали в устранении вождя, а затем сцепились в смертельной схватке, стремясь избежать разоблачения и казни. Как ни крути, выходит, что «дело Берии» было спровоцировано.

Что ему реально инкриминировали? Ничего принципиального — обычный перечень стандартных ярлыков: «иностранный агент», «кровавый сталинский пёс», «нравственное чудовище». Почерк и словарь нам хорошо известны. Кто из тех, что без суда и следствия ликвидировал Берию, может похвастать большей моральной чистоплотностью?

Тут голова идёт кругом, и хорошо просматриваются бездны дерьма, которое обнажилось, едва исчезла воля бескорыстного мудреца и сурового судьи, державшего всех в узде.

Почти сразу же после расстрела Берии и его сторонников номенклатура партии была выведена из-под наблюдения МГБэшников, разве это не противоречило в корне сталинскому завещанию?

Или же Берия, подлец и политический игрок, поторопился продать своего хозяина и потому сам потерпел сокрушительное поражение?..

Со времён Н.Хрущёва чекисты не имели уже права наблюдать за поведением партийцев, особенно высшего, аппаратного эшелона, тем более собирать на них компромат. Партия сделалась совершенно безнаказанной и в считанные годы переродилась и переродила КГБ, насыщая его своими детьми и родственниками.

Стоит ли удивляться, что в течение немногих лет, получив свободу для себя, а не для народа, как требовал Сталин, партийная верхушка и верхушка КГБ соединились в стремлении к «сладкой жизни», а позднее обеспечили сросшемуся с ними фарисейскому лобби расхищение главных богатств русского народа, всех российских народов?..

Кто автор этого контрсценария?..

Идею Сталина о постепенном и добровольном переходе к иной социально-экономической стратегии развития, параллельно с имевшейся, замолчали, самого вождя грязно и грубо высмеяли за «Экономические проблемы», которые для него были последней, но уже сомнительной данью «ленинизму»…

Шарахаясь от всего сталинского, стали искать иных альтернатив и быстро нашли их — пятая колонна, которая уже контролировала ЦК КПСС и верхушку КГБ, указала на путь «демократизации», «либерализации», «защиты прав человека», т. е. на путь полного крушения действительно социалистического наследия. Во главу угла поставили не духовное возрождение, не социальное здоровье общества, а рубль, якобы преодолевающий уравниловку. И всё покатилось по наклонной, как и предсказывал вождь.

Я ничего не утверждаю, ничего не оспариваю, только задаюсь вопросом: почему в конце своей жизни И.Сталин не очень доверял Г.Жукову, но не трогал его и почему верил Л.Берии? Или он планировал сместить и Берию, зная, что тот готов продать всё на свете, едва выскользнет из-под контроля?

Понятно, почему Г.Жуков выступил во главе политического заговора против Л.Берии, почему подыгрывал Н.Хрущёву в его антисталинских потугах и почему, а конце концов, был нейтрализован Хрущёвым. Понятно, отчего Хрущёв панически боялся откровений маршала, на которые тот намекал. Но всё же полностью не ясно, отчего они оба отошли от сталинского завещания…

Увы, наиболее глубокий ответ и на этот современный вопрос я нахожу у Сталина. Он понимал, что враг прежде всего помешает советским народам сделать первый решительный шаг к модернизации своего нищего быта, только и позволяющий на гораздо более высоком уровне организовать производственную и личную жизнь людей.

Сталин говорил примерно так: «Интернационал себя исчерпал. Он выявил себя как чемодан с двойным дном. Но разрушить его трудно, не разрушая марксизма с его иллюзиями относительно общих интересов пролетариев — идеей столь же восхитительной, сколь и безосновательной, иллюзорной. Интернационал силён там, где существует власть «интернационалистов». Но это — неутихающий террор против инакомыслящих.

Я лично готов на критику марксизма, понимая, какой раскол в мире это вызовет. Но раскол необходим, потому что, промедлив с расколом, мы будем раздавлены универсальной демагогией, её навязывает миру одна и та же разрушительная сила, принимающая то облик нигилизма, то социал-революцио-наризма, то троцкизма, то «холодной войны», как теперь. «Холодная война» — это прежде всего идеология борьбы против национальных государств и правительств, это борьба за моральное и политическое разоружение народов, стремящихся к подлинному социализму».

И ещё говорил Сталин: «Мы выстоим в борьбе только при одном условии: если противопоставим болтовне досужих «идеологов» практические успехи процветающих коммун или общин со столь высокой национальной культурой, что она позволит легко осуществлять смычку культур. Это будут или русские общины, или казахские, или татарские, или белорусские, или еврейские — пожалуйста. Интернациональных — не будет, если даже в общине на 200 казахов придётся 180 русских, украинцев и чувашей. Весь фокус в том, что на вершинах новой, сегодня ещё неведомой нам культуры люди найдут способ соединения своих интересов, иначе говоря, способ разрешения этнических взаимоотношений. Если мы хотим построить единый мир, мы должны исключить этническую эксплуатацию, а не маскировать её интернационализмом…»

Подчёркнутые слова — это подлинные слова вождя.

«В конечном счёте, Сталин, Гитлер, американцы, евреи и прочие — это всё второстепенно. Вызревает новая культура, и я хотел бы дать ей простор. Это культура, в которой каждый человек, осознающий свои интересы, исполнял бы высшее предначертание Природы, осмысленное с высот самой плодотворной философии. Других учителей у народов нет. Они все мелки и ничтожны по сравнению с зовом Земли и Неба… Люди должны быть столь же зримы друг для друга, как звёзды, и столь же открыто и беспрепятственно сообщаться друг с другом, как атомы. Когда к большинству вернётся осмысленная естественность, мы познаем более высокую, нежели теперь, Правду. Среди нас не должно быть паразитов и мистификаторов, сознательных лжефилософов и умышленных лжепастырей. Если уж мы «игра Природы», логическое следствие её развития, мы обязаны играть с Природой, а не друг с другом. Алчность, ложь и заговор исказили все институты и понятия жизни. Природа подарила миру человека, а претензии человека разделили людей на всесильных бездельников и обречённых тружеников, бездельники погоняют трудящихся, а разум, купель мудрости и главный дар Природы, остаётся средством забавы, орудием печали и разочарования. Более того — кабалы. Я изъясняюсь в немарксистских выражениях, потому что марксизм для постановки таких новых вопросов — всего лишь грубое стрекало для животных. Человек и в своём сознании, и в своей бытовой жизни должен постоянно возвращаться к породившей его Природе, а не отдаляться от неё. Разум может создать тысячи чудовищ и миллионы химер, но всё это начинается из-за болезни единиц, а кончается страданиями миллионов. Каждый шаг от свободной Природы есть шаг от высшей сути человека…»

Я и сегодня помню, как Сталин усмехнулся при этих словах, вздохнул и провёл указательным пальцем по усам: «Есть вещи сокровенные, которые мы не обсуждаем ни с друзьями, ни с близкими, подозревая или чувствуя, что нас не поймут и не поддержат… Человек управляется не столько разумом, не столько социально-экономическими законами, сколько процессами самой Природы, превращениями микромира, который создаёт космос повсюду… И беда в том, что параллельно с разумом шагает антиразум, и искусственные построения идиота и вырожденца всё чаще и чаще подавляют прозрения естественного гения… Человек должен шлифоваться, более нравственный, более совершенный и мудрый должен одерживать верх. Но реально верх одерживает более хитрый, более беспринципный и беспощадный, тот, кто опирается на междусобойчик и более приспособлен к одурачиванию толпы… По всем законам естественного отбора особи А, Б и В должны давно погибнуть. Но их оберегают от сложностей трудовой судьбы, питают целебными продуктами, лечат у знаменитых врачей… Исследователи предрекают, что настанет время, когда обречённым, но входящим в клан избранных будут вживлять чужие, отнятые у здоровых глаза, сердца, лёгкие и даже части мозга. Таким образом, мужчина, который должен скапуститься уже к 40 годам, женится на пышущей здоровьем женщине и пытается оставить потомство. Его дети — один нормальный на семь калек. Но всех тащат по жизни, и каждый участвует в искусственном отборе… Но и этого мало: сшитые из лоскутков нелюди изменяют целые народы… Народы — святы, но это тоже объекты управления и ответственности. Иные из них тысячи лет назад должны были бы по всем естественным законам прервать самостоятельную линию развития и раствориться в более молодых и сильных этносах, но — продолжают своё искусственное существование, причём уже совершенно разрушительное и паразитарное. В дело пускаются заговоры, тайные организации и партии, международные финансовые аферы, шайки террористов…

Всё, что мы видим на поверхности нынешней политической жизни, — это на 90 % плоды искусственного бытия ослабевших народов. Клики, теряющие самостоятельное этническое значение, сознают великую силу общественного мнения и уже покорили его, пользуясь самыми грязными методами. Они всячески препятствуют просвещению суеверных толп, внушая им совершенно превратные понятия… Марксизм, — и это говорит марксист Сталин, — одно из таких превратных понятий, обслуживающих агрессию мертвецов против живых… С помощью этого компилятивного учения пока ещё можно обезоруживать правящие круги и устанавливать диктатуру заговорщиков, опирающихся на энергию и энтузиазм черни, но честно управлять и строить с помощью марксизма сегодня нельзя. Марксизм не предназначен для созидания, его содержание и суть — агрессия и разрушение… Пока я использую марксизм, но не в целях созидания, а для сопротивления новым агрессорам. Отбрасывать его чуть-чуть рановато: в истории, и это известно со времён Древнего Египта, самое бесперспективное — пытаться обойти Время. Время — это скорость протекания естественных реакций. Неандертальца вы никогда не смогли бы выдрессировать в респектабельного буржуа, а Троцкого — преобразовать бы в бескорыстного старца Оптиной пустыни… Так что на очереди у нас укрепление строя, его принципиальное обновление и постоянная модернизация. Чуть только «лагерь социализма» превратится в серьёзного носителя новой цивилизации, мы полностью уйдём с империалистического рынка. Этот рынок грабительский, и мы оставим грабителей: живите, как хотите. Мы приступим широким фронтом к обновлению общественной философии и созиданию, разумеется, добровольному, подлинно социалистических форм бытовой культуры, предлагая тем самым всем кризисным государствам единственную альтернативу. Но не навязывая. Параллельное существование любой иной формации будет только укреплять наши созидательные силы. Мы будем видеть не фасады, как теперь, а изнанку всех режимов.

В социалистической общине человек впервые обретёт сам себя и обратит всю мощь своего духа не на псевдокультурный мусор повседневья, а на сущностные проблемы бытия. Для этого он должен быть полностью свободен и полностью равноправен в своих фактических возможностях.

Как бы ни прогрессировала техника и технология, человек останется сердцевиной созидательного процесса, богом, нарождающим новые хлебы, новые одежды и новые идеалы. И поскольку паразитам и злодеям нестерпим контроль со стороны коллектива, они будут выступать против коллектива, за «свободу индивидуального развития». Победа лжи им нужна только для того, чтобы сосать силы и мозги беспомощных, введённых в заблуждение миллионов. Поэтому, если мы и допустим индивидуальные, частные хозяйства в секторе, не охваченном общинами, мы не оставим их бесконтрольными, будем наблюдать за тем, чтобы они не эксплуатировали других, безразлично, в какой форме, наёмного труда или взятки, или вымогательства, или прямого обмана и сговора с внешними силами вторжения. Человек имеет право на свою личную свободу, но не имеет права строить её за счёт рабства другого или других. Свобода терроризировать и убивать — нельзя признавать такой свободы. Это и есть фашизм, который был до Гитлера и остаётся, к сожалению, и после него…

Многонациональный состав мира — не проклятие его, это его богатство, его сила и красота. Создавая беспорядки, интригуя среди народов, шайки негодяев взращивают на возникающих сложностях систему террора, которую якобы способен преодолеть только интернационализм. Мы должны размежеваться с ними, но размежеваться без потерь и без насилия. И это: коммуна или община, которая в состоянии разрешить любые проблемы так, как их уже не может разрешить даже наша Советская власть…»

Старый вождь говорил о том, что непреложные связи жизни разорвать не под силу никакому стратегу. Если в обществе есть те, которые грезят о сверхбогатстве, всегда будут нищие. Если в обществе процветает разврат и насилие, оно не сможет сделать ни единого шага в своём духовном развитии. Если при организации каких-либо процессов растёт бюрократия, значит, правитель выбрал совершенно ложные цели…

Он пришёл к выводу, что народы останутся пешками на мировой шахматной доске, пока не сумеют создать новую традицию, при которой лучшие мудрецы нации станут фиксировать свой опыт и передавать его претендентам на правление… Он считал, что самую большую и важную тайну сегодня представляет не численность армий или их оснащённость, не новейшие типы самолётов и танков, а разработки по естественному приспособлению народов к самому эффективному быту. «Главное богатство и высшую гордость наций составляет их потенциал к духовному совершенству, основанный на эффективном быте».

«Но что же плакать и рвать на себе волосы? В жизни обратного хода не бывает. Я думаю, решение реально переменить судьбу народов к лучшему явится мировым признанием нового героического подвига советского человека, испившего всю горечь мировых гнусностей, но нашедшего в себе силы для гармонии…»

Сталин напоминал, что учесть надо всё: и то, что страны народной демократии будут держаться до тех пор, пока будет сильна и непобедима советская армия, пока СССР сможет оказывать колоссальную помощь элите этих стран. «Их будут перекупать наши противники и, конечно же, перекупят: высокие идеалы не могут пустить глубоких корней в этих странах, они изъедены торгашеством и эгоизмом, они вряд ли примут с первой попытки жертвенность и терпение советских народов…»

Сталин предвидел, что движение к подлинной свободе оживит вражеское подполье у нас в стране. «Вот отчего нужна община: только она убережёт от разрушительных махинаций неисчислимых фокусников и «учителей жизни. Только община сделает необратимой нашу удивительную и уникальную историю…»

«А встают ещё другие сложные вопросы — мировая валюта, мировой рынок. В принципе, мы устоим только тогда, когда сумеем обойтись и без мировой валюты, и без мирового рынка — он уничтожает здоровые экономические отношения в любой стране в угоду финансовым акулам и их стремлению к мировой власти.»

«Мы должны быть устойчивы в каждой клетке своего организма. Это — община как вершина демократии и вместе с тем вершина порядка и организации индивидов. Решит не мера труда сама по себе, а мера нравственности снизу доверху, включая нравственность власти…»