"Юнна Мориц. Рассказы о чудесном" - читать интересную книгу автора

роскошным антиквариатом с наших помоек, откуда Байрон собственными руками
всю жизнь извлекал дивные вещи и сам реставрировал их с безупречным вкусом,
сочетая шикарность, начитанность и въедливый педантизм.
Придя домой, он безотлагательно снял с полки, найденной на помойке,
антикварный том, найденный на помойке и собственноручно переплетенный в
сафьян с золотым тиснением, также найденный им некогда на помойке. Там была
замечательная статья, разъясняющая подробно и толково, каким образом
извлекают бриллианты из помойного ведра и возвращают им благородство "чистой
воды". Не хуже нас понимая, что после выхода этого пособия прошло почти
полтора столетия и с тех пор появились куда более современные средства и
способы, все же Байрон на них не польстился, а совершил свое дело, как было
принято в старину, когда счастливые холопы светились духовностью, души не
чаяли в барине и совсем еще не были тронуты никакой порчей ни язык, ни в
массе людские лица.
Примерно через неделю изготовил Байрон полный список знакомых, чьи
знакомые могут иметь знакомых, интересующихся бриллиантами чистой воды на
предмет их покупки поштучно и оптом.
Очень многие немедленно захотели купить, но почему-то непременно в
готовых изделиях - в кольцах, браслетах, серьгах, поясах, диадемах, гребнях,
булавках, запонках, пряжках, кубках, обложках, рамах, биноклях, даже в
спинках и подлокотниках кресел, даже в плитке для ванной, - а так вот,
отдельно, в голом виде, никто не хотел. Но все они обещали быстро найти
покупателей, полагая, что это как раз - проще простого и легче легкого,
поскольку настали самые подходящие времена.
Бывало, кто-нибудь из дурно воспитанных спрашивал вдруг:
- А откуда у вас столько?..
Тогда незамедлительно Байрон им отвечал:
- Ну, видите ли, в силу известных вам исторических обстоятельств - не
хотите ли чашечку кофе? - я в молодости долго скитался в краях, где этими
камушками, завернутыми в кусок газеты, могли заткнуть бутылку с остатками
водки запросто. Алмазы валялись там под ногами, как лимоны в Испании, часто
ими платили за кой-какую работу, а я хранил их до лучших времен.
Месяца через два потоком пошли покупатели, брали помногу и по очень
многу, большими партиями, стаканами, бидонами, ведрами. Но камней оставалось
ничуть не меньше, чем было!.. И тут как тут Байрон вновь почуял себя
неудачником, который на гребне своих чудес и небесных везений связался с
адским кидалой и теперь обречен на сизифов труд, как в прежние времена,
когда ничто не удавалось ему докатить до победного места и никак не мог он
явить абсолютной и всем очевидной способности исчерпать хотя бы одну из
своих проблем. Опять его изнуряло тупое чувство бессилия, унизительное
мучение, бесконечно питаемое сосредоточенностью всего организма на
единственной цели - увидеть конец, который делу венец.
Но чем больше он тратил времени, связей, трудов и фантазий на поиски
покупателей и чем ниже спускал он цену, чтобы с этим делом покончить раз и
навсегда, тем сильней и неотвратимей распирала его тоска и терзало
предчувствие, что при его жизни это дело не кончится добром!..
Каждую ночь Байрон пересчитывал свои бриллианты чистой воды. Их было
все так же много!.. И ни о чем ином он думать уже не мог и не мог ничем
другим заниматься, хотя на светских балах и приемах еще иногда шуршали
восторженным шепотом: "Вот Байрон идет Иван Соломонович!.." Порой ему жутко