"Штам. Начало" - читать интересную книгу автора (Дель Торо Гильермо, Хоган Чак)

Дарк-Харбор, Вирджиния

Чесапикский залив, черный и пенный в этот поздний час…

В застекленном патио большого дома, оседлавшего живописный утес, что высится над заливом, в специально сконструированном инвалидном кресле вольно сидел мужчина. Для его удобства — и для вящей скромности — лампы были притушены. Промышленные термостаты, коих только в этом помещении было три штуки, поддерживали необходимую температуру — ровно семнадцать градусов. Тихо играла музыка Стравинского. «Весна священная», изливавшаяся из скрытых динамиков, призвана была заглушить неустанное шух-шух-шух насоса диализной установки.

Легкий парок вырывался изо рта инвалида. Взглянув на него, сторонний наблюдатель пришел бы к выводу, что мужчина при смерти, и еще, возможно, подумал бы, что стал свидетелем последних дней — или недель — поразительно успешной, судя по семи гектарам поместья, жизни. Этот сторонний наблюдатель мог бы даже отметить иронию судьбы: при столь очевидном богатстве и высоком положении в обществе мужчину ждала та же участь, что и последнего нищего.

Вот только Элдрич Палмер в могилу не собирался. Ему шел семьдесят шестой год, и он не испытывал ни малейшего желания сдавать позиции. Даже на самую малую толику.

Известный инвестор, бизнесмен, теолог, доверенное лицо власть имущих, последние семь лет он каждый вечер тратил три-четыре часа на эту процедуру. Его здоровье и впрямь было хрупким, однако организм успешно сопротивлялся недугам. Врачи находились при Палмере круглые сутки, а своим медицинским оборудованием дом не уступал лучшим больницам.

Богатые люди могут позволить себе великолепное медицинское обслуживание, так же как они могут позволить себе и эксцентричность. Свои странности Элдрич Палмер скрывал не только от широкой общественности, но и от близких ему людей. Он никогда не был женат. Он не произвел на свет ни единого наследника. Главным предметом слухов и сплетен было то, каким же образом Палмер распорядится своим состоянием после смерти. В «Стоунхарт груп», его главной инвестиционной компании, у Палмера не было ни заместителей, ни преемников. Он не был связан — во всяком случае, открыто — с какими-либо фондами или благотворительными организациями, что резко отличало его от тех двух соперников, которые каждый год пытались обскакать его (и друг друга) в стремлении занять первую строчку списка самых богатых американцев по версии журнала «Форбс»: основателя «Майкрософта» Билла Гейтса и главы инвестиционной компании «Беркшир-Хатауэй» Уоррена Баффета. (Если бы журнал «Форбс» учел некоторые золотые резервы в Южной Америке и активы кое-каких теневых корпораций в Африке, Палмер утвердился бы на этой строчке единолично и навсегда.) Палмер даже не удосужился составить завещание — вещь, немыслимая для любого человека, обладающего хотя бы миллионной долей его богатства и влиятельности.

А все дело было в том, что Элдрич Палмер просто не собирался умирать…

Гемодиализ — это процедура, в ходе которой кровь выводится из организма по системе трубок и проходит через фильтры сверхтонкой очистки в диализаторе (он же «искусственная почка»), после чего возвращается в организм, освобожденная от всяких нежелательных продуктов выделения и примесей. Иглы для ввода и вывода крови вставляются в синтетическую артериовенозную фистулу, вживленную в предплечье. Диализная установка, новейшая модель компании «Фрезениус»,[11] вела постоянный мониторинг крови Палмера и, если какие-то параметры отклонялись от нормы, немедленно извещала доктора Фицуильяма, который никогда не находился дальше, чем в двух комнатах от пациента.

Преданные инвесторы давно привыкли к изможденному виду Палмера. Болезненная внешность стала его фирменным знаком, ироническим символом кредитно-денежного могущества, которым этот хрупкий, мертвенно-бледный человечек обладал в мире международных финансов и политики. Численность армии его преданных инвесторов приближалась к тридцати тысячам, это был клуб финансовой элиты: вступительный взнос составлял два миллиона долларов, и многие из тех, кто десятилетиями занимался с Палмером инвестициями, теперь располагали состояниями, исчислявшимися девятизначными числами. Покупательная способность «Стоунхарт груп» была едва ли не безграничной, и Палмер эффективно использовал свое неимоверное экономическое влияние — эффективно, а порой и безжалостно.

Западные двери открылись, и из широкого коридора в патио ступил господин Фицуильям, который возглавлял также службу личной безопасности Палмера. Он держал в руках поднос чистого серебра, на котором лежал портативный телефон засекреченной связи. В прошлом господин Фицуильям был морским пехотинцем. На его личном счету было сорок два убитых. Впрочем, он обладал еще и острым умом и по окончании службы получил медицинское образование — оплаченное Палмером.

— Заместитель министра внутренней безопасности, сэр, — произнес господин Фицуильям. В холодной комнате и у него изо рта вырывался парок.

Обычно Палмер не позволял нарушать его покой в ходе диализа: это время он использовал для размышлений. Но сегодняшнего звонка Палмер ждал. Он принял телефон от господина Фицуильяма и выждал, когда тот покорно удалится.

Палмер поднес к уху трубку. Ему доложили о застывшем на рулежной дорожке самолете и добавили, что руководство аэропорта Кеннеди пребывает в недоумении относительно того, как действовать дальше. В голосе звонившего слышалось беспокойство; он произносил формальные фразы, но в этой формальности сквозила застенчивость ребенка, который с гордостью сообщает, что совершил хороший поступок.

— Событие крайне необычное, сэр, и я подумал, что должен незамедлительно сообщить вам об этом.

— Да, — ответил Палмер. — Я ценю такую любезность.

— Спо… спокойной ночи, сэр.

Палмер отключил связь и положил телефон на свои узкие колени. «Спокойной ночи», как же! Внутри острой болью зашевелилось предчувствие. Он ждал этого события. И вот теперь, когда самолет совершил посадку, — началось! Да еще так эффектно!

Придя в возбуждение, Палмер повернулся к большому телевизионному экрану на боковой стене и с помощью пульта, встроенного в ручку кресла, включил звук. О самолете пока ни слова. Ничего, ждать осталось недолго…

Он нажал кнопку интеркома.

— Да, сэр? — раздался голос господина Фицуильяма.

— Пусть подготовят вертолет, господин Фицуильям. У меня есть дело на Манхэттене.

Элдрич Палмер дал отбой и сквозь стеклянную стену воззрился на великий Чесапикский залив, черный, суровый, взмученный: там, чуть южнее, в его темные воды изливалась стальная лента Потомака.