"Ги Де Мопассан. Мадмуазель Перль" - читать интересную книгу автора

может, потому, что на обивку упал солнечный луч, - неожиданно говоришь
себе: "А ведь это занятная штука!" - и обнаруживаешь, что резьба по дереву
выполнена художником, а обивка великолепна.
Я никогда не замечал мадмуазель Перль.
Она жила в семье Шанталей, вот и все. Но почему? И на каких правах?
Высокая, худая, она старалась быть незаметной, но отнюдь не была
ничтожной. С ней обращались дружески, лучше, чем с экономкой, но хуже, чем
с родственницей. Сейчас я неожиданно вспомнил множество нюансов, на
которые доселе не обращал внимания. Г-жа Шанталь говорила ей "Перль",
барышни - "мадмуазель Перль", а сам Шанталь называл ее просто "мадмуазель"
- пожалуй, это выходило у него почтительнее, чем у них.
Я принялся рассматривать ее. Сколько ей могло быть лет? Лет сорок?
Да, пожалуй что сорок. Эта пожилая девушка не была старухой - она себя
старила. Я был неожиданно поражен этим наблюдением. Она смешно
причесывалась, смешно одевалась, носила смешные украшения и при всем том
вовсе не казалась смешной - так много было в ней врожденного,
естественного изящества, изящества прячущегося и тщательно скрываемого.
Вот уж действительно странное существо! И как это я до сих пор хорошенько
не разглядел ее? Она носила нелепую прическу с какими-то комичными
старушечьими букольками, но под ее волосами, убранными в стиле Непорочной
Девы, был виден высокий чистый лоб, прорезанный двумя глубокими морщинами
- то были морщины, проведенные глубокой печалью, - большие голубые добрые
глаза, такие застенчивые, такие боязливые, такие смиренные, - чудесные
глаза, сохранившие свою наивность, полные детского изумления, юной
чувствительности и вместе с тем глубоко затаенной грусти, которая смягчала
их выражение, но от которой они не потускнели.
Черты ее лица были тонкие и благородные; это было одно из тех лиц,
которые увядают, еще не успев постареть, поблекнуть от усталости или от
великих страстей.
Какой у нее прелестный рот! И какие прелестные зубки! Но я бы сказал,
что улыбаться она не смеет.
И тут я сравнил ее с г-жой Шанталь. Мадмуазель Перль несомненно была
лучше, во сто раз лучше, тоньше, благороднее, величавее.
Эти наблюдения поразили меня.
Разлили шампанское. Протянув руку с бокалом в сторону королевы, я
провозгласил тост за ее здоровье и ввернул какой-то удачный комплимент. Ей
хотелось - я заметил это - закрыть лицо салфеткой; когда же она пригубила
золотистое вино, все закричали: "Королева пьет! Королева пьет!" И тут она
покраснела и поперхнулась. Все засмеялись; но я прекрасно видел, что в
этом доме ее очень любят.


Глава 3


Как только обед кончился, Шанталь взял меня под руку. Это были
священные мгновенья - мгновенья, когда он выкуривал сигару. Если он был
один, он выходил курить на улицу; если же к обеду кто-нибудь приходил, он
шел в биллиардную и курил за партией. В этот вечер ради праздника в
биллиардной даже затопили; мой старый друг взял свой кий, тонкий-тонкий