"Ги де Мопассан. В море" - читать интересную книгу автора

хозяин приказал становиться на сеть, хотя волна все еще была крупная.
Большой рыболовный снаряд ухнул за борт, и четверо рыбаков - по двое на
носу и на корме - принялись травить державшие его тросы. Сеть уже легла на
дно, как вдруг большая волна накренила баркас; Жавель-младший, который стоял
на носу, распоряжаясь спуском сети, качнулся, и ему защемило руку между
канатом, на мгновение от толчка давшим слабину, и бортом, по которому он
скользил. Рыбак сделал отчаянное усилие, пытаясь свободной рукой оттянуть
трос, но тот не поддавался: сеть уже встала.
Корчась от боли, несчастный позвал на помощь Сбежалась вся команда.
Старший брат оставил штурвал. Люди вцепились в трос, силясь высвободить
руку, которую он размалывал. Ничего не вышло.
- Придется рубить! - решил один из матросов, выхватив из кармана нож с
широким лезвием, двух взмахов которого хватило бы для спасения руки
Жавеля-младшего.
Но перерубить канат значило потерять сеть, а сеть стоила денег, притом
немалых - полторы тысячи франков, и принадлежала она Жавелю-старшему, не
привыкшему бросаться своим добром.
С мукой в сердце он крикнул:
- Погоди рубить! Сейчас я приведу к ветру.
И, ринувшись к штурвалу, навалился к ветру.
Судно почти не сдвинулось, сеть сковывала его, лишая маневренности; к
тому же баркас сносило ветром и течением.
Жавель-младший рухнул на колени. Глаза у него были безумные, но зубы
стиснуты, и он молчал. Брат вторично подбежал к нему, боясь, как бы матросы
не пустили в ход ножи.
- Погодите, погодите рубить! Бросай якорь!
Отдав якорь на всю длину цепи, люди метнулись к кабестану и развернули
судно в надежде ослабить тросы. В конце концов это удалось, и омертвелая
рука в окровавленном шерстяном рукаве была высвобождена.
Жавель-младший словно отупел. С него сняли куртку, и глазам предстало
ужасное зрелище - месиво из мяса и костей, откуда, как под действием насоса,
ручьями хлестала кровь. Бедняга посмотрел на свою руку и выдавил:
- Конец!
На палубе уже краснела целая лужа, и один из матросов заорал:
- Да он же кровью изойдет! Надо жилу перетянуть.
Принесли тросик, толстый, черный, просмоленный; на руку, выше раны,
наложили жгут и что есть силы затянули. Струйки крови стали жиже, потом
вовсе иссякли.

Жавель-младший встал, рука его безжизненно повисла. Он взял ее здоровой
рукою, приподнял, повернул, потряс. Мясо превратилось в лохмотья, кости были
раздроблены, и только мышцы мешали этому куску плоти отвалиться от тела.
Рыбак мрачно смотрел на свою руку и раздумывал. Потом сел на сложенный
парус, и товарищи посоветовали ему непрерывно поливать увечное место водой,
чтобы не сделался антонов огонь.
Рядом с ним поставили ведро холодной воды, которую он поминутно
зачерпывал кружкой и тоненькой струйкой лил на ужасную рану.
- Шел бы ты вниз, - бросил ему брат.
Жавель-младший послушался, но через час опять поднялся на палубу: в
одиночестве ему стало не по себе. К тому же его тянуло на воздух. Он вновь