"Научи меня умирать" - читать интересную книгу автора (Монро Мацуо)Глава 15На работу я опоздал. Забавно, но от этого Фудзи не перебралась на Хоккайдо. И конец света не наступил. Ничего похожего. Раньше мне казалось, что как минимум небо должно будет упасть на землю. Но нет. Все было как обычно. Честно говоря, я даже немного удивился. Когда я пришел, Ямада посмотрел на меня так, будто ему сказали, что я ношу женское белье. – Ито-сан, подойдите, пожалуйста, ко мне, – сказал он. Я зашел в его закуток. Самое сердце паутины. Мне показалось, что у Ямады сейчас вылезут из середины лица острые ядовитые жвала, которыми он будет с аппетитом перемалывать меня. Его взгляд обещал именно это. – Итак, – он прошелся по кабинету, заложив руки за спину. – Почему вы опоздали, Ито-сан? Вы знаете, что опоздание сотрудника приносит фирме убытки? – Да, – поклонился я. – Как вы это объясните? – Он остановился напротив меня, изучая носки своих туфель – Никак, – ответил я, надеясь, что это прозвучало не очень грубо. Что-что, а злить его не хотелось. – Совсем никак? Никакого объяснения? Я покачал головой. – Хорошо. – Он снова заходил. – Очень хорошо… Если вы сами не желаете сохранить свое место, мне будет легче вышвырнуть вас отсюда, Ито-сан. – Из-за одного опоздания? Я обращусь в профсоюз. Ваше решение не одобрят. – Нет, Ито-сан. Опоздание – это мелочь. Так, лишний повод. А хотите знать, что является главной причиной моего желания с вами расстаться? Официальной, разумеется? – Наверное, хочу… Правда, не уверен точно. Он все-таки имел надо мной какую-то власть. Мне все труднее было выдерживать этот спокойный, чуть ироничный тон, которым я начал разговор. Я хотел бы думать, что дело здесь только в страхе потерять работу. Хотел бы. Но не мог. Потому что страх, который заставлял мои ладони потеть, был слишком силен для такого простого объяснения. Иррационально силен. Если начальник захочет тебя уволить, не имея для этого достаточно оснований, ты можешь испытать обиду. Можешь разозлиться. Можешь даже испугаться. Но это будет страх перед ситуацией. Перед неизвестностью. Перед туманными и не слишком приятными перспективами. Но у тебя не будут замирать сердце и подгибаться ноги, как бы ты ни старался дышать ровно и спокойно. У тебя не будет стекать по спине струйка пота лишь от того, что шеф посмотрел на тебя в упор. Ничего этого не будет. Если ты испытываешь обычный страх перед увольнением. Я же боялся человека. Как ни старался я себе внушить, что сделать он мне ничего не может, липкий, потливый ужас все больше сковывал меня. Я начал понимать, что чувствует бабочка, угодив в паутину и чувствуя вибрацию нитей, которая говорит о приближении палача. С полицейскими я опасался совершенно обычных вещей. Долгого допроса, неудобной койки в камере, невкусной тюремной еды. С Ямадой дело обстояло иначе. Он не мог бы доставить мне и сотой доли тех неприятностей, на которые была способна полиция. Но именно его я боялся куда больше, чем всех полицейских вместе взятых. Тупой необъяснимый страх. Что-то сродни страху перед змеями. Ведь хорошо знаешь, что они никогда не нападают на человека первыми, потому что сами боятся людей. Но страх от этого не становится меньше. Он не подчиняется нашему сознанию. Не реагирует на его доводы. Он просто есть. И заставляет содрогаться каждый раз при виде змеи. То же самое я испытывал, когда оставался один на один с Ямадой. – Значит, вы не уверены точно… А в чем вы уверены? – неожиданно спросил он. Я промолчал. Еще не хватало вступать с ним в философские споры. – Молчите… Ну что ж, не будем терять времени. Главная причина моего желания избавиться от вас – звонок из полиции. Да-да, не смотрите так удивленно. Звонили из полиции. Задавали вопросы. Касающиеся непосредственно вас. Что вы натворили, Ито? Убили кого-нибудь? Ограбили банк? Впрочем, – он пристально посмотрел мне в глаза, – кого может убить такой червяк, как ты? Я постарался пропустить «червяка» мимо ушей. – Ну так что вы там натворили? – Ничего. Я интересую полицию только как свидетель. – Вот как? А мне показалось, что все гораздо серьезнее. Гораздо серьезнее, Ито-сан. С чего бы полиции спрашивать, какой вы работник и не замечал ли я последнее время за вами чего-нибудь необычного. Они задавали именно такие вопросы, Ито-сан. Не думаю, что к простому свидетелю может быть Я молчал. Сейчас каждое слово было бы обращено против меня. – Так что вы натворили? Не молчите, пожалуйста. Я не могу позволить, чтобы в моей фирме работал преступник. «Моей фирме»! Ничего себе. Простой начальник отдела говорит «в моей фирме». Очень неплохой аппетит у господина Ямады. Произносить это вслух я, разумеется, не стал. Вместо этого насколько возможно искренне сказал: – Я ничего плохого не сделал, Ямада-сан. Просто оказался недалеко от места, где было совершено преступление. И, к сожалению, именно в это время. Все, что мог, я уже рассказал полицейским. Не понимаю даже, зачем они звонили сюда. – Преступление? И что же это за преступление? – Может быть, вы слышали? Об этом говорили недавно в новостях. Кто-то убил двух человек в одной из клиник на окраине города. Сначала оглушил, а потом зарезал и изуродовал. Глаза Ямады масляно блеснули. Будто ему сообщили пикантную деталь полового акта. – Нет. Ничего подобного я не слышал. Значит, вы оказались свидетелем этого чудовищного преступления? Что же вы видели? – спросил он ровно. Слова, как в передовице газеты. «Чудовищное преступление»… Эти слова неприятно резанули слух. Не так, как «червяк». Там мне просто было обидно. А эта фраза чем-то насторожила меня. Разбираться, чем именно, времени не было. Паук еще не закончил мучить бабочку. – Ничего, Ямада-сан. Я не был свидетелем. Я лишь припарковал машину в паре кварталов от той клиники. Вот и все. Припарковал машину. Меня видела компания подростков. Видимо, они и сообщили полиции, что в этом районе была какая-то незнакомая машина. – А что вы там делали? – Это личное дело, Ямада-сан. Если позволите, я не буду отвечать на этот вопрос. – Вряд ли я вам это позволю. Он сказал это спокойно. Но плотно сжатые губы слегка побелели. Я понял, что дразню тигра. – Это личное, Ямада-сан, и надеюсь, не пойдет дальше нас… Я всего лишь проводил время с проституткой. – С проституткой? – Да. Ямада опять заложил руки за спину и принялся вышагивать по кабинету. У меня противно подрагивали колени. Мне очень хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Я больше не был крутым парнем, смотрящим фильм про крутого парня. – С проституткой… – словно размышляя вслух, проговорил Ямада, не преставая мерить шагами комнату. – Неудивительно для такого червяка. Запустить работу, влипнуть в какую-то историю и развлекаться с девочками. За деньги. Впрочем, кто пойдет с ним бесплатно? С этим червяком… Он подошел ко мне. – Что, без денег женщину найти себе не можешь? – Могу. – Не верю. Зачем тогда проститутка? – Для разнообразия. Как и всем. Все ведь этим занимаются. Почему именно ко мне такие вопросы? – Потому что больше никем из наших сотрудников полиция не интересуется… И вы действительно ничего подозрительного не видели, Ито-сан? Мне было все сложнее успевать за его переходами. То червяк, то Ито-сан… Черт бы его побрал. Садист. – Нет, Ямада-сан, я ничего не видел. Только подростков. Я же сказал, что даже не приближался к той клинике. Я надеялся, что это прозвучало убедительно. С него станется в случае малейшего подозрения обратиться в полицию. Неизвестно еще, что он ответил на их вопросы. – Вы – Все, что я мог сказать, я сказал, – твердо ответил я. – Интуиция, которой я привык бесконечно доверять, шепчет мне на ухо, что вы лжете, Ито-сан. «Конечно, я лгу, чертов сукин сын!» – хотелось мне крикнуть и убежать, вырваться из этой паутины. Чтобы только не видеть его глаз, впивающихся в меня, как когти ястреба в кролика. Чтобы не видеть его бледных тонких губ, из которых того и гляди высунется раздвоенный змеиный язык. Но я сделал над собой еще одно усилие. – Боюсь, что на этот раз ваша интуиция ошибается, Ямада-сан. Я действительно ничего не видел и не мог видеть. Просто развлекался с проституткой. И все. Мне показалось, что он меня сейчас ударит. Я напрягся. Бить он меня, конечно, не стал. Уверен, что остановило его не воспитание. Будь мы одни в офисе, неизвестно, чем кончилось бы дело. Может быть, я умывался бы кровью. Но рабочий день только начался. А может быть, он придумал что-нибудь получше. – Хорошо, – сказал Ямада. Его взгляд потух. Как у терминатора, из которого вытащили батарейку. – И все же прошу вас, если вы что-нибудь вспомните, сообщить мне… Или сразу в полицию. Лучше мне. – Почему? – Мой младший брат работает в полиции. Он мог бы посоветовать, что делать с информацией. Знаете, нередки случаи, когда свидетеля превращала в преступника сама полиция. Вам ведь не хочется отвечать за чужие нарушения? – Конечно, нет. – Вот и хорошо. Возвращайтесь к работе. И постарайтесь как можно быстрее привести себя в порядок. Мне не очень нравятся ваши тексты. Впрочем, я это уже говорил. – Да, Ямада-сан. Я постараюсь. Конечно. – Ну, идите, идите, – почти отечески сказал он. Я вышел из кабинета, вытер платком лоб и направился к своему столу. Один раз я обернулся. У окошка своего кабинета стоял Ямада и смотрел мне вслед. От этого взгляда у меня по спине промчался табун мурашек. Заметив, что я увидел его, Ямада опустил жалюзи. Этот взгляд преследовал меня весь день. Наверное, так смотрели врачи из отряда 731 на подопытных китайцев, перед тем как приступить к особо интересному эксперименту. Но, как ни странно, до конца рабочего дня я дожил без всяких приключений. Выполнял свои обязанности. Из полиции больше не звонили. Ямада вроде решил на время оставить меня в покое. Кажется, гроза миновала. Пообедал я на рабочем месте. Потом снова принялся за писанину. Все шло гладко. Видимо, утренняя встряска подействовала. Ямаде не откажешь в некоем извращенном педагогическом таланте. Впрочем, чувство тревоги полностью не ушло. Оно напоминало о себе неприятной тяжестью внизу живота. Мне казалось, что вокруг моей шеи затягивается петля. Очень скоро, если ничего не изменится, она плотно обхватит шею, врежется в кожу, передавит дыхательное горло, зажмет сонную артерию, так что кровь перестанет поступать в мозг, а под конец с сухим треском раздробит шейные позвонки. Я представил себе это настолько четко, что даже почувствовал приступ удушья. Ничего хорошего прощальный взгляд Ямады не предвещал. Ничего хорошего не предвещало его излишнее любопытство. Не говоря уже о «червяке». Все это выходило за границы обычных отношений подчиненного и начальника. И не менее успешно выходило за границы моего понимания. Раньше я думал, что выражение «играть, как кошка с мышью» – просто речевой оборот. Пока не увидел этой игры своими глазами. В школе у меня был друг. Ну не то чтобы друг… Так, очень хороший приятель, с которым мы много времени проводили вместе. Общего у нас было немного. Но того, что имелось – патологического увлечения комиксами и американским футболом и такого же патологического отвращения к учебе, вернее, к учителям, – было достаточно, чтобы мы сошлись на какое-то время. У него жил кот. Не знаю, какой породы, в этом я не разбираюсь. Но это был не кот, а чудовище. Огромный, весь в шрамах, с наполовину оторванным ухом и глумливой, чересчур наглой даже для кота, мордой. Коты, как я думаю, якудза животного мира. Неуправляемые, нахальные, сующие морды и хвосты во все щели. А главное, постоянно рискующие жизнью из-за своего врожденного авантюризма. Потому-то и гибнут они чаще других домашних животных. И зачастую смерть у них бывает очень жестокой. Все, как у якудза. Но этот кот был настоящим кумитё.[44] Дома его видели редко. В основном пропадал на свалке, находившейся недалеко от нашего квартала. Мы с приятелем тоже частенько там бывали. Уж не помню, что нас туда тянуло. Наверное, как это ни странно прозвучит, воздух свободы. На свалке ведь не может быть никаких правил и законов. Они там попросту никому не нужны. А что может быть свободнее места, где нет правил и законов? Вот на этой свалке я и наблюдал однажды, как кот играет со своей жертвой. Правда, это была не мышь, а здоровая крыса. Старая и опытная. Тоже, наверное, глава какого-нибудь крысиного клана. Удивительно, как она попала в такой переплет. Может быть, слишком поверила в свою неуязвимость и опытность. Начала схватки я не видел. Когда мы с приятелем вышли на небольшой свободный от хлама пятачок, кот-якудза уже сидел, якобы беззаботно поглядывая по сторонам, а прямо перед ним замерла крыса. Она была жива. И даже не сильно ранена. Хотя следы когтей отпечатались на ее грязно-серой спине. Мы с приятелем остановились в нескольких шагах. «Смотри», – шепнул он мне на ухо. Ему было не впервой наблюдать за этой игрой. Крыса, поверив, что кот потерял к ней интерес, попробовала юркнуть в ближайшую кучу мусора. Но тут же последовал молниеносный удар лапой. Крыса отлетела в сторону и получила уже в воздухе еще один удар. Шлепнувшись о землю, она оказалась придавленной лапой. Я заметил, что когти кот убрал. Но стоило крысе чуть пошевелиться, когти впивались в ее шкуру. Через некоторое время все повторилось сначала. Кот убрал лапу и стал умываться. Ему не было никакого дела до жертвы. Крыса сидела неподвижно, прижавшись к земле. Ее облезлые израненные бока подрагивали. Несколько минут ничего не происходило. Крыса не хотела рисковать понапрасну. Наконец последовал еще один рывок. И сразу за ним – несколько ударов лапами. На этот раз кот прикусил крысу за загривок и придавил к земле. Крыса пыталась барахтаться, но он лишь сильнее сжимал челюсти. Было хорошо видно, как под шерстью перекатываются желваки. И еще несколько минут затишья. Однажды, когда крыса сидела уж очень долго, не предпринимая попыток к бегству, кот сам подтолкнул ее лапой. Крыса послушно дернулась, но тут же получила свое. В конце концов коту эта игра надоела, и он прокусил ей затылок. С легким, едва слышным хрустом. Без всяких эмоций. Будто выключил наскучившую заводную игрушку. То, что происходило между мной и Ямадой, напомнило тот случай. Только я не был старой опытной крысой. А вот Ямада похож на якудза. И даже очень. Разве что без татуировок и в нормальном костюме. День близился к концу. Я вел себя, как затаившаяся крыса. То есть сидел тихо и работал, не поднимая головы. Мне уже казалось, что на сегодня отпущенный мне мешок неприятностей закончился. Через несколько минут я понял, что нет. Что самая большая, самая вкусная и сочная неприятность была оставлена напоследок. И неприятность эта пришла не в виде полицейских-покемонов, потрясающих наручниками и ордером на арест. И даже не в виде взбешенного Ямады с приказом о моем увольнении. Неприятность пришла в виде стройной высокой, слегка сумасшедшей девушки по имени Вик. Видимо, для такого случая она решила одеться поприличнее. На ней был строгий костюм в тонкую серую полоску. Правда, вкупе с ее прической и манерой себя держать, впечатление он производил не совсем то, какое должен был. Все равно, что на овцу надели бы седло и упряжь и попытались выдать ее за лошадь. Не то чтобы Вик не шел костюм. Шел и даже очень. Но за деловую женщину ее принять было сложно все равно. Неприятность подошла к секретарше, что-то спросила, не переставая жевать резинку, кивнула, улыбнулась и направилась в мою сторону. Иногда ко мне приходят посетители. Некоторые заказчики считают, что лучше меня знают, как писать рекламные тексты и слоганы. Такие визиты не часты, но в принципе ничего необычного в них нет. Поэтому никто из коллег особого внимания на Вик не обратил. Разве только на ее прическу и жвачку, совершенно неуместную здесь. Зато я обратил. А самое плохое, что и Ямада обратил. Он как раз что-то обсуждал с одним из дизайнеров. Я заметил, как он посмотрел на нее. А потом на меня. Как кот, у которого перед носом трепыхнулась крыса. – Привет! – сказала Вик и оперлась о мой стол. – Что ты здесь делаешь? – прошипел я, изо всех сил изображая приветливую улыбку. – Ничего. Просто захотела посмотреть, где ты работаешь. Обычное любопытство. – Черт тебя дери, Вик! Я в одном шаге от увольнения. Сюда звонила полиция. Они что-то подозревают. Мой шеф тоже думает, что я что-то скрываю. Я по макушку в проблемах. И еще приходишь ты… – А что, это запрещено? У вас закрытое предприятие? – Она как ни в чем ни бывало ногой подвинула к себе стул и села. – Нет. Это не запрещено. Но шеф обязательно поинтересуется, кто ко мне приходил. – Ну и что? Скажешь, твоя подруга. Вот и все. – Нет, не все. Он разговаривал с полицией, понимаешь? И знает, что меня там видели с какой-то женщиной. Я всем говорю, что это была обыкновенная проститутка. Ямаде ничего не стоит позвонить туда еще раз и попросить ее описание. Наверняка чертовы подростки запомнили твою прическу, раз уж у них хватило ума запомнить мою машину. – Ну и что? Во всем Токио только у меня такая прическа? – Нет. – Я пытался говорить спокойно и не переставать улыбаться. – Нет, не только у тебя. Но получится уж очень странное совпадение. Любой дурак концы с концами свяжет. А Ямада не дурак. И покемоны не дураки. Так что меня поймают на лжи. – Подумаешь! Если бы мог, я бы стукнул ее. – Не прикидывайся дурой, Вик. Все очень серьезно. Мало того, что они выйдут на тебя. Они еще как следует нажмут на меня. Им только дай понять, что ты врешь… – Да и плевать, – пожала она плечами. Потом встала со стула, с грохотом перевернула его и оседлала, положив руки на спинку. Теперь внимание на нее обратил весь офис. Судя по всему, этого она и добивалась. – Сядь нормально. На нас смотрят. – Пусть идут в задницу. – Ты хочешь, чтобы меня вышвырнули отсюда? – Тебе это было бы полезно. – Кормить меня ты будешь? На деньги, вырученные от продажи трусиков? – Иди в задницу. – Сейчас я сам тебя вышвырну. – Ага. Попробуй, – сказала она, вытащила жвачку изо рта и прилепила ее к столешнице. – Уходи отсюда, пожалуйста. Я соскреб резинку и бросил ее в корзину. Ямада стоял около своего окна и смотрел на нас. Это нервировало больше всего. Нетрудно предположить, что потом меня ожидает разговор с ним. «Что это за вульгарная девица, Ито-сан?» – «О, это всего лишь та самая проститутка, о которой я вам говорил. Я произвел на нее неизгладимое впечатление, и она никак не может со мной расстаться». – Пока не хочу. – Вик с любопытством оглядывала офис. – Так, значит, ты здесь работаешь? Круто. – Ничего крутого. Работа как работа… – Хороший офис. Чисто, светло, тепло… И липко, да? – Не понял? – Ну, липко… Сел один раз и прилип. Никуда уже не денешься. – Кажется, благодаря тебе, денусь и еще как. – Да перестань ты. Если хочешь жить – давно пора бросить эту работу. – А что я буду есть? Чем платить за квартиру? – Ну я-то плачу. – Прости, но мое нижнее белье никто покупать не будет. Да и платить деньги только за то, чтобы я посидел с ним в баре, тоже. Ты женщина, а я мужчина. У нас все немножко по-разному, если тебе невдомек. – Ладно, говорить с тобой бесполезно. Это я давно поняла. Придурок. – Спасибо. Это все, что ты хотела сказать? Может, теперь пойдешь? Если хочешь – позвони мне сегодня вечером. Мы что-нибудь обсудим. Даже мою работу, если захочешь. Только сейчас уходи, пожалуйста. Пойми, у меня будут неприятности. – Какие? – Вон стоит мой начальник. – Я взглядом указал на окно, за которым по-прежнему маячил Ямада. – У него будет масса вопросов ко мне, когда ты уйдешь. На половину из них я не хочу отвечать. Вторую половину не хочу даже слышать… – Не слушай и не отвечай. Что он тебе может сделать? – Он мой начальник. Он может меня уволить. – Тебя пугает не увольнение, а сам шеф. Как будто он имеет над тобой безусловную власть… Сам себе сделал пугало и теперь его боишься, – фыркнула Вик. – Как его зовут, ты говоришь? – Ямада. Ямада Кадзуки. Вик повернулась в сторону кабинета Ямады. Он смотрел на нас, совершенно не смущаясь. Похоже, он вообще не имел понятия, что такое личная жизнь. Я даже не знал, чья беспардонность меня больше раздражает – его или Вик. Оба были хороши. – Какой-то он у тебя противный, тебе не кажется? – задумчиво сказала Вик, а потом крикнула: «Эй, Кадзуки!», вытянула сжатую в кулак руку в сторону Ямады и отогнула средний палец. Тишина, последовавшая за этой выходкой, была настолько тихой, что у меня заложило уши. Девушка по имени Вик. Девушка с необычным лицом. Она только что сделала меня безработным. Другими словами, она только что разрушила мою жизнь. Налаженную, спокойную, вполне обеспеченную жизнь. Единственное, чего мне не хватало для полного счастья, – своего дома. Но по моим расчетам, через пару лет я смог бы его себе позволить. Хорошая жизнь. Мечта любого среднестатистического японца тридцати лет. Все рухнуло. Благодаря девушке по имени Вик. Честно говоря, я был в таком состоянии, что даже не смог ничего ей сказать. Как и все остальные, я замер с открытым ртом. Вот и все, на что я оказался способен в минуту своего краха. Впрочем, Ямада тоже потерял лицо. Он был похож… Похож на кота, которому крыса показала «птичку». Вообще-то, будь я на его месте, не уверен, что повел бы себя достойнее. У поступка Вик был только один положительный результат. Ямада опустил жалюзи. – Ты соображаешь, что сейчас сделала? – спросил я, будто во сне. Умом я понимал, что произошло нечто непоправимое. Но поверить пока не мог. – Не будь занудой. Все нормально. Гляди, как все встряхнулись. – Она обвела веселым взглядом офис. Смотреть ей в глаза желающих не нашлось. Зато смотрели на меня. Так, что живи мы лет двести назад, я вынужден был бы вспороть себе живот. Хотя, может быть, Ямада именно этого и потребует. Ну или чего-нибудь в этом духе. Если только сам ничего мне не вспорет. – Уходи, Вик, – сказал я. – Ты уже дел натворила. Не надо обижать здесь еще кого-нибудь. Ни к чему это. – Никого я и не думала обижать. А этот, – она кивнула в сторону кабинета Ямады, – сам напросился. Жуткий он. Я когда его увидела, впечатление было такое, будто лягушку раздавила босой ногой. Фу, гадость. – Эта гадость устроит мне такую жизнь… Черт, да лучше бы я станцевал босиком на лягушках! Как представлю, что скоро начнется… Зачем, Вик, зачем? – Приходи вечером ко мне. Расскажешь, чем кончилось дело. Она продолжала жить, как хочет. При этом ломать жизнь другим и даже не считать нужным извиниться. Отличное воспитание. Скорее всего, чисто французское… или американское. А может, ее вообще не воспитывали. Очень похоже на то. Вик встала со стула, опять с грохотом вернула его на место и, вихляя бедрами, вышла из офиса. Я как мог, извинился перед коллегами. Толку от извинений было немного. Черт, спасибо тебе, Вик. Зайти с объяснениями и извинениями к Ямаде мужества у меня не хватило. Все равно что кинуть в морду тигру горящий окурок сигары, а потом подойти и попробовать его погладить. Я хоть и сошел с ума, но не настолько. До вечера я просидел, уставившись в монитор. О работе не могло быть и речи. Приговоренному к смертной казни через расчленение не до уборки в камере. Новое место я себе, конечно, найду. Возможно, что и не хуже, чем это. Но произойдет это не сразу. И там все придется начинать сначала. Времена изменились, и никто не будет платить мне деньги только за мой возраст. Да, в этой конторе мне уже не стать мадогивадзоку.[45] Похоже, теперь вообще не успеть… И дом… С мечтой о собственном доме придется проститься на неопределенное время. Спасибо тебе, Вик. Я горестно вздыхал до самого сигнала об окончании рабочего дня. Но и после него остался сидеть на своем месте, пока не ушел самый чокнутый трудоголик. Только тогда я поднял голову и обвел взглядом опустевший офис. Жалко будет с ним расставаться. Я успел к нему привыкнуть. Хотя не слишком любил свою работу. И ни с кем не успел сойтись близко. Есть люди, которые привыкают к человеку. Есть такие, кто привыкает к образу жизни. Вообще, есть сотни вещей, к которым можно привыкнуть. Я же привязываюсь к домам. Мне проще расстаться с человеком, чем, например, с квартирой. Наверное, потому, что я эгоист. В любой привычке есть толика эгоизма. Расставаясь с любимым человеком, приходится терять не только его, но и тот образ самого себя, который он создал. Он вообразил себе, что ты веселый парень, и через какое-то время начинаешь сам считать себя таким. Стоит расстаться, ты опять становишься брюзгой и занудой. Ведь никто в тебе ничего веселого не находил. Да и сам ты так не считал. Без поддержки со стороны этот образ разрушается. Потому зачастую так больно терять любимых и друзей. С ними уходит частичка тебя. Пусть не настоящая. Выдуманная другими. Но с этой частичкой жить было чуть светлее. С домами все иначе. Они ничего не выдумывают о тебе. Ни плохого, ни хорошего. Они предельно объективны. Как зеркало, отражают то, что есть на самом деле. В них можно увидеть настоящего себя. И когда уходишь из места, где прожил достаточно долго, теряешь гораздо больше, чем какую-то выдуманную другим частичку. В старых домах оставляешь всего себя. В новом доме придется начинать все сначала. Поэтому я так не люблю переезжать. А может быть, эта нелюбовь вызвана тем, что очень редко люди покидают старый дом, чтобы в новом вести прежнюю жизнь. Если ты уезжаешь, значит, что-то в твоей жизни изменилось или должно измениться. И значит, ты неумолимо изменишься сам. Я слишком люблю себя, чтобы меняться. Меня вполне устраивает Ито Котаро тридцати лет, сотрудник рекламного агентства, не женатый, без особых примет и стремления к счастливой жизни, предпочитающий вместо нее покой и хороший коктейль вечером. Задумавшись, я не заметил, как рядом со мной оказался Ямада. Услышав его деликатное покашливание, я вздрогнул. – Решили сегодня задержаться, Ито-сан? – спросил он. Я вскочил и поклонился. – Извините, пожалуйста, Ямада-сан… За выходку этой девушки. Я очень сожалею… – Ну-ну, – остановил он меня жестом. – Вы ведь не можете отвечать за поступки других людей, верно? Не думаю, что за вами есть какая-то вина. Он говорил вежливо, почти мягко. Я даже забыл выпрямиться от изумления. Так и замер в поклоне. – Как у вас продвигается работа? – Очень хорошо, Ямада-сан. Все в полном порядке. – Я рад, что вы справились со своими проблемами. Надеюсь, вы сделаете должные выводы на будущее. И у меня не будет причин быть вами недовольным. На будущее? Я выпрямился и посмотрел на него. Он был абсолютно серьезен. Во взгляде можно было увидеть даже нечто, похожее на сочувствие. Если присмотреться как следует. Замечательная картина – заботливый начальник тихо радуется за исправившегося подчиненного. – Спасибо большое за ваше доверие, Ямада-сан, – сказал я. – Вы же знаете, для меня самое главное – процветание фирмы. Я был с вами несколько резок только потому, что увидел в вас угрозу этому процветанию. Теперь, когда вы в состоянии хорошо выполнять свою работу, я могу быть спокойным. Надеюсь, вы сделали нужные выводы, Ито-сан. – Да, конечно. Обещаю, что больше подобного не повториться. Я приложу к этому все усилия. Я не верил своей удаче. В эти минуты я даже не подумал, что удача была чересчур уж большой. И не обратил внимания на то, что у Ямады был очень довольный вид. Не просто довольный, а очень довольный. Как у кота, в последний момент ухватившего крысу за хвост… – Хорошо, вы можете идти. Не стоит без особой надобности засиживаться допоздна. Силы вам еще пригодятся, – сказал он и ушел к себе. Я поспешно собрал вещи. Надо было поторапливаться. Неизвестно, что взбредет ему в голову через минуту. Пробираясь между столами к выходу, я бросил взгляд на кабинет Ямады. Мне показалось, что он наблюдает за мной в щель жалюзи. Стоило мне посмотреть в его сторону, щель сразу исчезла. Мне это не понравилось. |
||
|