"М.Муркок. Древо скрелингов" - читать интересную книгу автора

светло-коричневую карточку, - ...то можем хотя бы оставить визитку. - Он
потянул за веревку старомодного звонка. Из дома послышался самый
обыкновенный звук колокольчика. Мы ждали, но ответа не было. Ульрик черкнул
на карточке несколько слов, сунул ее в отверстие звонка, и мы отступили на
несколько шагов. Внезапно из-за занавески лестничного окна появилось лицо
человека, глядевшего прямо на меня. Я вздрогнула. На секунду мне показалось,
что я вижу свое собственное отражение. Может быть, за решеткой все-таки есть
стекло?
Но это было не мое лицо, а лицо молодого человека. Он энергично шевелил
губами, время от времени хватая ртом воздух, и жестикулировал, словно прося
о помощи, ударяя ладонями по окну. Мне на ум пришло сравнение с птицей,
которая бьет крылышками по своей клетке.
Я - не похититель снов. Мои жизненные принципы несовместимы с этим
ремеслом, хотя я не осуждаю тех, кто им занимается. Меня никогда не
привлекало сомнительное удовольствие вхождения в чужие грезы и связанные с
этим переживания. Теперь молодой человек смотрел не на меня, а на моего
супруга. Едва рубиновые глаза мужчин встретились, Ульрик судорожно вздохнул.
Я отчетливо ощутила, что на это мгновение между ними установилась тесная
связь.
Потом мне показалось, что какая-то огромная рука схватила меня за
волосы и крепко потянула. Другая рука хлестнула меня по лицу. Словно из
ниоткуда задул ветер, сильный и холодный. Его звук, начавшийся с глубокого
вздоха, превратился в злобное завывание.
Я подумала, что молодой альбинос говорит по-немецки. Он жестикулировал,
подчеркивая свои слова, но ветер относил их в сторону. Я могла уловить
только один повторяющийся звук. Кажется, он кричит "Отер"? Что это - имя?
Юноша выглядел так, словно явился сюда из средневековой Европы. Его прямые
светлые волосы свисали длинными прядями. На нем была простая куртка из
оленьей кожи, лицо было вымазано чем-то вроде белой глины. В его глазах
угадывалось отчаяние.
Ветер взвыл и закружился вокруг нас, сгибая деревья и превращая
папоротники в рассерженных гоблинов. Ульрик машинально обхватил меня рукой,
и мы начали отступать к берегу. Его ладонь казалась мне ледяной. Он был
по-настоящему испуган.
Ветер словно гнался за нами. Ветви деревьев и кустарников вокруг нас
переплетались и гнулись во всевозможных направлениях. Можно было подумать,
что мы очутились в центре смерча; в воздухе носились тучи сорванных листьев,
но мы не отрывали глаз от лица в окне.
- Что это было? - спросила я. - Ты узнал этого юношу?
- Не знаю, - рассеянно отозвался Ульрик. - Не знаю. Мне показалось, что
это мой брат... но он слишком молод, к тому же...
Все его братья умерли во время Первой мировой войны. Но, как и я,
Ульрик уловил поразительное семейное сходство. Я чувствовала, как он дрожит.
Потом он взял себя в руки. Невзирая на свое могучее самообладание, он явно
чего-то боялся. Может быть, самого себя. На заходящее солнце набежало
облако.
- Что он говорил, Ульрик?
- Я не разобрал его слов. - Ульрик пробормотал еще что-то, пытаясь
объяснить увиденное игрой предзакатного солнца, и довольно грубо потащил
меня сквозь папоротники и кусты. Наконец мы оказались у берега, на котором