"Элизабет Мун. Раз став героем " - читать интересную книгу автора

который, как подумала Исмэй, относился к центральным планетам Семейств. -
Вы протеже командующей Серрано?
- Нет.
Исмэй не посмела бы утверждать это. Однажды они служили на одном
корабле, но друзьями не были. Она объяснила тому, кто определенно знал
лучше нее, как широка пропасть между новоиспеченным младшим лейтенантом с
захолустной планетки и старшим офицером, выросшей на крыльях таланта и
семьи.
- Не... э... не совсем друг?
Это прозвучало с многозначительной ухмылкой.
Исмэй едва сдержалась, чтобы ни фыркнуть. За кого он ее принимал,
какую-то неотесанную жеманницу, которая не способна отличить один пол от
другого? Разве нельзя называть вещи своими именами? Она вспомнила о своей
тете, которая уж точно никогда бы не использовала слова, расхожие во Флоте.
- Нет. Мы не были ни любовниками, ни друзьями. Она была майором,
командующим офицером, а я младшим лейтенантом из технической команды.
Просто она была вежлива...
- А другие нет? - опять тот же тон.
- Не всегда, - ответила Исмэй, прежде чем успела подумать.
Уже слишком поздно что-то исправлять, теперь можно было только
завершить портрет провинциальной идиотки.
- Я родилась не во Флоте, а на Алтиплано. Я единственная с этой
планеты, кто поступил в Академию. Некоторые считали это смешным.
У нее снова вырвалось выражение, не используемое во Флоте.
- Прискорбным заблуждением, - исправилась она в ответ на поднятые
брови. - На нашем наречии.
Пользоваться словами из других наречий, не являлось чем-то странным.
Но дело в том, что Хэрис Серрано никогда при этом не смеялась. Хотя
удивленным бровям Исмэй этого не сказала, размышляя, какую известную семью
Флота только что умудрилась оскорбить.
- Алтиплано. Да, - брови опустились, но снисходительный тон остался. -
Это планета, где широко распространено движение эйджистов, не так ли?
- Эйджистов?
Исмэй попыталась вспомнить то, что знала о политике родной планеты,
где не была с шестнадцати лет, но в голову так ничего и не пришло.
- Не думаю, что кто-то на Алтиплано ненавидит стариков.
- Нет, нет, - поправил ее следователь. - Эйджисты... Да вы знаете. Они
выступают против омоложения.
Исмэй сконфуженно уставилась на следователя.
- Против омоложения? Почему?
Ее родственники были бы только рады, если бы папа Стефан жил вечно,
ведь только он мог удержать Санни и Бертоля от того, чтобы те вцепились
друг другу в горло.
- Насколько внимательно вы следите за событиями на Алтиплано? -
спросил мужчина.
- Вообще не слежу, - ответила Исмэй.
Она с радостью покинула дом и даже не отвечала на письма, которые ее
семья посылала ей. После очередного ночного кошмара, в котором ее не только
лишили звания, но и приговорили к исправительным работам, Исмэй решила, что
никогда не вернется на Алтиплано, как бы ни сложились обстоятельства. Ее