"Юбер Монтейе. Мольбы богомолов " - читать интересную книгу автора

Я озабоченно поглядела на приемник, потом на Кристиана и рассмеялась:
- Сердце мое, но ты же сам видишь - он выключен!
Кристиан встал, растерянно пошарил по стене вокруг аппарата и
остановился посреди комнаты.
- Ты действительно ничего не слышишь?
- Нет... А что я, собственно, должна слышать?
И я заговорила с ним, как с малым ребенком, делая вид, будто стараюсь
успокоить его, и нарочно подбирая самые истертые, банальные фразы. Не вынося
этой двойной пытки, он нетерпеливо махнул рукой, призывая меня к молчанию, и
опять сел в кресло.
- Может, выпьешь рюмку коньяка? - предложила я. Мой муж не ответил - он
замер, втянув голову в плечи и не смея поднять на меня глаза. Все тело его
словно окаменело, лишь гримаса боли, изредка мелькавшая у него на лице в
особо напряженные моменты диалога, показывала, что это живой человек. А
когда мадам Канова проворковала: "Я не злопамятна", - он со стоном зажал
уши. Видя его таким потрясенным, я даже испытала нечто вроде раскаяния за
свою жестокость.
Мадам Канова... Эта женщина говорит правду - она не злопамятна, ее даже
нельзя назвать злобной. Ей просто глубоко безразлично, что именно она
приносит окружающим - горе или радость, счастье или беду. Однако такое
равнодушие внушает куда больший страх, чем самая откровенная свирепость. Все
мы порой способны на недобрые чувства, и "злым" считают человека, у которого
эта способность выражена чуть сильнее, чем у остальных. Пугает не наличие
этих чувств, а степень их развития. Сознательное пренебрежение ко всему,
кроме собственной персоны, аморальность, возведенная в принцип, встречается
гораздо реже - здесь мы сталкиваемся с какой-то особенной породой людей, чьи
души подобны несокрушимому алмазу (впрочем, можно сказать и наоборот - что
они слеплены из грязи).
Но вот отзвучал мой последний возглас - кстати, он не произвел на
Кристиана того впечатления, на какое я рассчитывала, - и наступила тишина.
Мой муж по-прежнему сидел не шевелясь; его светлые волосы взмокли, по лбу
стекали крупные капли пота. Внезапно меня посетила новая идея.
- А знаешь, сейчас и мне кажется, будто я что-то слышу, - заметила я, с
интересом поглядывая на молчащий приемник. - Словно какое-то бормотание...
- Но это же невозможно! - в ужасе прошептал муж. - Я-то больше ничего
не слышу! - Да? Ты уверен, милый?
Это стало последней каплей. Бледный как полотно, Кристиан с трудом
дотащился до телефона в передней, комкая страницы, перелистал справочник и
вызвал врача.
- Прошу вас, очень прошу, поскорее, - донесся до меня хриплый голос, -
Да, да! Мне совсем плохо... Кажется, начались галлюцинации. Меня
лихорадит... Да, пожалуйста!
Он отказался от ужина, лег в постель и до подбородка закутался в
одеяло. Визит доктора не принес ему облегчения, что было неудивительно.
Ночью у страдальца поднялась температура; временами он впадал в беспамятство
и начинал бредить. Я воспользовалась одним из таких моментов, сбегала вниз и
стерла с пленки свой шедевр.
Утром пришлось опять вызывать врача - теперь уже звонила я сама. Такой
поворот событий меня не устраивал - ведь если Кристиан и вправду сойдет с
ума, я не смогу рассчитаться с ним так, как он заслуживает...