"Юбер Монтейе. Мольбы богомолов " - читать интересную книгу автора

Я не унималась - таинственным, меланхолическим тоном разглагольствовала о
смерти, о покойниках, выходящих из отверстых могил... И в заключение
пообещала, что не покину его ни в этой, ни в будущей жизни.
Видимо, я немного перестаралась. Ночью, во мраке спальни, ко мне
вернулся страх. Я лежала, ворочаясь без сна, а когда Кристиан случайно
дотрагивался до меня рукой или ногой, вздрагивала от ужаса. Он был напуган
ничуть не меньше. Безмолвно трясясь по разные стороны кровати, мы являли
собой довольно-таки странную супружескую чету!
С первыми лучами солнца ночной кошмар рассеялся, и меня осенила новая
блестящая идея. Перед обедом я позвонила месье Дюбрейлю и сообщила ему, что
хочу переписать пленку и обеспечить воспроизведение звука в нашей квартире.
Он обещал немедленно прислать своих сотрудников со всеми необходимыми
материалами.
Процедура заняла совсем немного времени и протекала в непринужденной,
можно даже сказать, шутливой атмосфере. Мой план очень позабавил маленького
еврея и его бригаду, а наш молодой сосед чуть не прыгал от восторга при
мысли о конфузе, ожидающем уличенного мужа. О, если бы они знали содержание
записи - думаю, тогда вся история не показалась бы им такой уж веселой!
Громкоговоритель мы решили упрятать в радиоприемник. Кристиан в технике
не разбирается, и заподозрить наличие дополнительного динамика - определенно
выше его сил... Охваченная охотничьим азартом, я то и дело вспоминала
"Письмо" Эдгара По.
Когда детективы ушли, я без церемоний выставила киношника из его
собственной комнаты и принялась за дело. Теперь мне очень пригодится опыт,
полученный во время давнишних попыток сделать артистическую карьеру. Скажу
не хвастая, что превзошла самое себя и в рекордный срок смонтировала вполне
приличную радиопостановку, основу которой составила запись, сделанная
накануне. Фрагменты моего творения располагались в тщательно продуманной
последовательности; кровожадные планы чередовались с любовными стонами, а
философские откровения - с жарким шепотом, полным чудовищных непристойностей
(надо отметить, что Кристиан играл тут весьма скромную роль, лишь изредка
подавая реплики). Все это я скомпоновала со вставками собственного
изготовления - нежными упреками безжалостному мужу, горестными возгласами,
латинскими цитатами из свадебного обряда и даже выдержками из Евангелия. В
качестве музыкального сопровождения был использован "Траурный марш" Шопена -
я обнаружила его среди хозяйских граммофонных пластинок, и он пришелся как
нельзя более кстати. Особое внимание я уделила громкости: в основном
звучание было тихим, еле слышным, так что разобрать отдельные слова или
аккорды шопеновского органа удавалось лишь при известном напряжении слуха.
Но в ключевые моменты звук внезапно нарастал, производя потрясающее
впечатление. А венчало мелодраму евангельское пророчество: "...И тогда Он
придет, чтобы судить живых и мертвых". Эти слова я произносила отчетливо,
громко, звенящим от напряжения голосом, постаравшись вложить в них всю
доступную мне силу убеждения и страсти.
Около пяти часов я позвонила Канове, извинилась и, сославшись на
недомогание, отменила мою сегодняшнюю работу у профессора. С монтажом
"мыльной оперы" было покончено, и я спешно занялась копированием исходной
записи. Когда подошло время ужина, я уже располагала достаточным количеством
экземпляров (ради ускорения процесса выкинула резонерские рассуждения мадам
Кановы, сильно смахивавшие на какой-нибудь перевод с латыни). Затем стерла