"Карен Мари Монинг. Эльфийская лихорадка ("Лихорадка" #3) " - читать интересную книгу автора

невероятного города. Он поощряет меня искать свой собственный путь, и самой
решать, что хорошо, а что плохо.
И секс, Боже, секс! До него я даже не представляла что такое настоящий
секс. Это вовсе не тихая музыка и свечи, а изощренное, медленное действо.
Секс с ним можно сравнить с дыханием, им невозможно не заниматься. Это может
произойти даже у стены в темном переулке, или я распластаюсь спиной прямо на
холодном бетоне, потому что и секунды не протяну без него. С пересохшим
ртом, сердцем, трепыхающимся в горле, стоя на четвереньках, я буду ждать его
прикосновений, чтобы снова обрести жизнь. Это наказание и очищение, нежность
и жестокость, все меркнет по сравнению с ним, остается только лишь желание
заполучить его внутрь себя, и я не только умру ради него - я убью ради него.
Как я сделала сегодня вечером. И сделаю завтра, когда увижу её".
Я ненавидела его. Да, я ненавидела убийцу своей сестры и прежде, но
теперь я ненавидела его ещё сильнее.
Сейчас, в моем сжатом до боли кулаке, находилось доказательство того,
что Гроссмейстер использовал свои чёрные заклятья на Алине. Прежде, чем
убить он превратил мою сестру в неизвестно кого. Доказательство эта
страница, вырванная из её дневника, исписанная красивым чуть наклонным
почерком, который она -начала совершенствовать прежде чем я научилась
читать.
Текст на странице был совсем не похож на Алину, не нужно было других
доказательств - он промыл ей мозги. Воздействовал на неё Голосом, такой
магической штукой которую он применил и ко мне в ту ночь, под Барреном,
когда он приказал отдать амулет и следовать за ним, и я не могла
сопротивляться его командам. Всего каких-то нескольких словечек, и он
превратил меня в бездумного робота. Если бы не Бэрронс, я бы послушно,
словно рабыня, пошла за ним следом. Но Бэрронс тоже знал магию друидов и
умел пользоваться Голосом, он освободил меня от власти чар Гроссмейстера.
Я знала свою сестру. Она была счастлива в Эшфорде. Ей нравилось быть
той, кем она была: яркой, успешной, и весёлой, боготворимой мной и большей
частью жителей города, той, чьё улыбающееся лицо всегда было в газете, то ей
объявляли благодарность, то хвалили за успехи или что-то еще. Ей нравилось
быть такой, нравилось всегда делалть всё правильно.
"Он называет меня Королевой Ночи".
- Королева Ночи, моя петунья. - Моя сестра никогда не стремилась стать
какой-то там королевой, но если бы и захотела, то уж точно не ночи. Она
выбрала бы нечто праздничное, например, стала бы королевой ежегодного
Эшфордского Парада Персиков и Тыкв. Она надела бы ярко-оранжевую ленту и
серебряную диадему, и в следующем выпуске ежедневной местной газеты
"Джорнал-Конститьюшен" на первой полосе красовалась бы её фотография.
"Я всегда хотела быть такой как Мак". Она ни разу не говорила, что она
хотела быть такой как я! "Когда люди называют её ленивой эгоисткой- ей
плевать". Обо мне и правда, такое говорят? Неужели тогда я была глухой, или
просто слишком тупой, чтобы переживать?
И то, что тут написано о сексе, моя сестра такого точно не написала бы.
Алина терпеть не могла делать это "по-собачьи". Она считала это- унижением.
"Давай, детка, становись на четвереньки. О, да, именно так, - смеясь сказала
бы она. - Подними-ка попку выше".
- Видишь, это не Алина, - сказала я странице.
Кого убила моя сестра в ночь, когда сделала эту запись в дневнике?