"Евгений Монах. Люди мы резкие" - читать интересную книгу автора

и заслужил по крайней мере приличную солдатскую смерть.
Я поднял пистолет и в последний раз посмотрел в немигающие агатовые глаза
приговоренного. Но тот опускать взгляд даже сейчас явно не собирался.
- Неужели не страшно расставаться с жизнью? - все еще не до конца веря,
поинтересовался я, не сдержавшись.
- Ты ведь мнишь себя крупным философом, Монах, а не знаешь, что жизнь -
это тяжкая дурная болезнь, передающаяся половым путем и всегда заканчивающаяся
летальным исходом.
Мысль показалась мне довольно убедительной, хотя голос, ее высказавший,
звучал глухо, словно уже из-под земли. Следуя привычке, я попытался слегка
поднять образовательный уровень собеседника. Пусть и напоследок. Может, и на
том свете человеческие знания имеют свою рыночную стоимость:
- Безбожно многословен ты, Серж! Еще Чехов грамотно указывал: "Краткость -
сестра таланта". Всю твою длинную аксиому запросто можно всего в четыре слова
уложить - чтоб умереть, достаточно родиться!
"Братишка" в моей руке дважды негромко "кашлянул", тупыми толчками отдавая
в плечо, и Серж наконец отвел от меня свой взгляд - с откинутой на спинку
кресла головой бессмысленно уставился в потолок. Уже пустыми глазницами,
правда.
- Цыпа, замени Петровича в коридоре, а его сюда зашли.
Когда телохранитель двинулся выполнять поручение, я обернулся к Тому:
- Чего хмурый такой? Не выспался с проказницей Ксюшей, по ходу?
- По закону следовало мне Сержа пришить. Это же я его в нашу группу ввел.
- Том покосился на кресло с бывшим "гомо сапиенсом". - Вот ведь козлина
мутнорылая! А еще червонец за разбой тянул, как нормальный пацан!
- Ну прости, брат, что слегка нарушил воровские обычаи-традиции, -
усмехнулся я, ободряюще хлопнув соратника-формалиста по плечу. - Тебе не менее
ответственное поручение есть. Поедешь завтра в Тюмень и передашь Нахрапу от
моего имени пару-тройку горячих приветов.
- Девятого калибра? - оживился Том, понимающе прищурив свои серо-стальные
глаза.
- В цвет, братишка! Тупорылый Нахрап достоин лишь грубого калибра. Кесарю
кесарево, как говорится.
Дверь в банкетный зал на секунду открылась, впустив Петровича, забавно
засеменившего к нам по паркетному полу.
- Ну, слава тебе господи! - Пергаментное, сильно поношенное лицо нашего
старикана облегченно разгладилось, когда он узрел окровавленный фэйс неподвижно
сидящего в кресле человека. - Все уже закончилось. По-тихому и без хипиша.
Склонившись над телом, Фунт деятельно принялся расстегивать пуговицы на
одежде трупа.
- Что ты делаешь, старик? - Я даже слегка удивился.
- Фрак-то служебный и почти новый, - вздохнув, пояснил управляющий
гостиницы. - Он у меня на балансе числится. Не пропадать же добру!
- Кончай крохоборствовать, Фунт! Мы же культурные люди, в натуре! - осудил
я излишнюю рачительность Петровича. - Пусть бывший вышибала в красивом прикиде
под землицей спит. Отвезете его с Томом в лес и закопаете. Костерок потом на
месте захоронения сварганьте, чтоб ни одна собака тайную могилку не учуяла и не
разрыла. Усекли? Вот и ладушки! Я в клубе "У Мари" буду. Обедать уже время
приспело...
В сопровождении Цыпы выйдя из гостиницы на свежий воздух, я не смог