"Евгений Монах. Люди мы резкие" - читать интересную книгу автора

- Очухался, земляк? Вот и ладушки! Ответь на несколько вопросов, и
закончим это неприятное дело. Принципиальных возражений, надеюсь, не имеется?
- Какое дело? И как ты его закончишь? - хрипловатым после нокаута голосом
поинтересовался Серж, уже заметно оклемавшись и поблескивая на меня своими
агатовыми глазами, в которых почему-то не проглядывало даже тени страха.
- Дело, уверен, сам знаешь. А оконцовка его будет очень простой и
логичной, как полагается. Человек ты не глупый и уже, по ходу, догадался, что
срок годности твоего личного организма сегодня истекает, - без лишних обиняков
и церемоний сообщил я Сержу, чтоб сразу поставить все точки над "i" и сбить с
него нахальную спесь.
Но желаемого результата слова мои не дали - гостиничный вышибала в ответ
на них лишь криво улыбнулся, как на неумную шутку.
Слегка задетый за живое, я вынул из-под куртки вороненого "братишку" и
демонстративно передернул затвор, ставя пружину на боевой взвод:
- Советую облегчить душу покаянием. Чтоб на тот свет с чистой совестью
отправиться. И, что тоже немаловажно, без сломанных ребер.
- Не понимаю, Монах, о чем речь? Кроссворд какой-то! - спокойно заявил
кандидат в покойники, совершенно не прореагировав на мрачно уставившийся ему в
лоб хищный пистолетный зрачок.
- Позволь, Евген, я с ним по душам чуток побеседую, - угрожающе
проворковал Цыпа, почти ласково положив свои чугунные ладони на литые плечи
Сержа. Тот, продолжая глупо форсить, даже не оглянулся на моего костолома.
- Видимо, без этого нам никак уже не обойтись, - вполне искренне вздохнул
я, так как вид грубого насилия не доставляет мне ни капли удовольствия. И
нередко к тому же Цыпины "разговоры по душам" весьма вредно сказываются на моем
оптимистическом восприятии окружающего мира. Бывает, почти целый день потом
приходится испытывать приступы меланхолии. Такая вот нежно-чувствительная у
меня душа, в натуре. Ей-богу то бишь.
- Михалыч, можно я при этом не буду присутствовать? - попросил Фунт,
подкрепляя слова умоляюще-жалким взглядом.
- Ладно, Петрович, встань на стреме с той стороны двери и никого сюда не
пускай, - пошел я навстречу желанию нашего ветерана, понимая, что нервишки у
него давно уже не те - успели изрядно поизноситься то есть.
Дав знак Цыпе, чтобы он погодил с применением своих зубодробильных методов
убеждения, пока Фунт не выйдет из зала, я откинулся на спинку кресла и
закурил,' стараясь таким нехитрым способом дистанцироваться от происходящего,
загородившись дымовой завесой. В такие моменты лучше всего отвлекать себя
разными глобальными мыслями - размышлять о бренности и никчемности человеческой
жизни, к примеру. Либо думать о морях-океанах, бескрайних пустынях и загадочных
пирамидах Хеопса. Очень помогает, не акцентироваться вниманием на всякого рода
посторонних звуках. Вопли, ругательства и стоны "клиента" имею в виду.
Когда я благополучно переместился сознанием к основанию какой-то
грандиозной по размерам египетской пирамиды и даже ощутил под ногами приятное
похрустывание песка, меня вернул обратно голос Тома:
- У Сержа, мне известно, младший брат имеется... В политехническом на
пятом курсе учится.
- Вот как? Любопытно! - понимающей улыбкой одобрил я очень вовремя
включившуюся смекалистую память соратника и повернулся к вышибале: - Значит,
смерти ты не боишься, да?
- Верно, Монах. Душа бессмертна, и, потеряв скучную телесную оболочку, она