"Белое безмолвие смерти" - читать интересную книгу автора (Зонин Сергей, Эльтеррус Иар)

Глава 6

Замок догорал.

Строго говоря, замком сие сооружение могло называться только из-за непомерной гордыни его владельца. По сути — всего лишь большой дом, окружённый небольшим рвом и чисто символическими стенами. Тщеславие его и погубило. Много ли почёта в том, чтобы прирезать мелкого кровососа в какой-нибудь сельской мазанке? Это скорее дело для разбойника, чем для рыцаря. А вот истребить семью графа-вампира, взяв штурмом замок — вполне почётный подвиг. Пусть даже этим графом и назвался всё тот же кровосос.

На сей раз работа оказалась совсем несложной. Не-мёртвый слишком привык к безнаказанности, к тому, что из людей лишь безумцы и самоубийцы смеют бросать ему вызов. Нет, были конечно ещё маги и старшие вампиры, способные нарезать выскочку на ломтики безо всякого труда. Но с теми и другими хозяин деревни наладил вполне нормальные отношения, так что вроде бы мог спать спокойно, пока не забывал выплачивать дань.

Поэтому, когда в окно спальни влетел первый зажигательный снаряд, вампир, вероятно, очень удивился. Впрочем, удивляться ему пришлось недолго — через секунду он, вместе с наложницей, уже завывая, катался по полу, пока липкая горючая смесь прожигала его мёртвую плоть до костей и дальше… А за первым снарядом последовали другие, пращники Ордена боеприпасов не жалели, выжигая весь дом сверху донизу. Когда здание было как следует охвачено огнём, за огневыми снарядами последовали взрывчатые, и строение сложилось, как карточный домик. Строили явно халтурно, как и всё в этой деревне.

Всего одна вампирша успела выскочить наружу, но там её уже ждали. Три арбалета щёлкнули одновременно, один кол прошёл мимо цели, но два других пробили живот и плечо нежити, отшвырнув её на стену. Ларгас отметил про себя, что новичков ещё надо потренировать: с такой дистанции, при относительно медленном движении цели — вполне можно попасть в голову или даже в сердце. А уж мазилу, не способного попасть в почти неподвижную жертву с двадцати метров — и вовсе гнать из отряда поганой метлой. Но это потом, сейчас следовало завершить работу и быстро убираться — пока разгневанные селяне не преодолели страх, да не подняли на вилы своих «спасителей».

Они ещё с минуту подождали, не появятся ли из горящего замка другие представители вампирского семейства, потом командир дал знак подчинённым. Рети, младший и самый проворный из рыцарей, подскочил к парализованной твари и одним ударом протазана снёс ей голову. Не дожидаясь, пока в алых глазах погаснет яростный огонь, подхватил за волосы, собираясь кинуть трофей в сумку…

В этом и состояла его главная ошибка. Глаза юноши остекленели, и он, крутанувшись на месте, одним движением всадил оружие в щель доспехов Арва, своего лучшего друга. Тот непонимающе посмотрел на Рети, и начал медленно заваливаться на спину.

К счастью, их товарищи быстро сообразили, что происходит, и пока один отвлёк на себя внимание загипнотизированного, второй подскочил сзади и аккуратно стукнул юношу булавой по затылку. Тот свалился без сознания. Третий рыцарь пинком отшвырнул подальше голову вампирши.

Ларгас подскочил к раненому, напарники помогли стащить доспехи. Хвала Свету, рана опасная, но не смертельная, особенно если рядом вовремя окажется опытный целитель. Командир быстро запечатал заклинанием главные сосуды, смазал края раны обеззараживающим бальзамом и наложил несколько повязок. Теперь главное — довезти солдата живым до укрытия… А всё из-за болвана Рети… Сколько раз объяснял молодым дуракам: пока тело не начало разлагаться, каким бы мёртвым вампир ни казался, подходить к нему нельзя!

Хорошо хоть, ребята не растерялись. Быстро подогнали коней, телегу, смастерили пару носилок, аккуратно разместили на них бессознательные тела… Тоже ещё вопросик — ехать быстрее, или осторожнее? Рисковать жизнью раненого, или всей группы? Выругавшись, Ларгас повесил на носилки заклинание против тряски — этот поход, начавшийся так удачно, грозил израсходовать месячную норму энергии для группы. Но что поделать, безопасность важнее…

«Мы не воины, а счетоводы, — мелькнула тоскливая мысль, — считаем каждый герт, лихорадочно прикидываем, хватит ли до очередной перезарядки, в каждом рейде в первую очередь смотрим на экономическую выгоду, и лишь потом — на стратегическую пользу. Избегаем магии где только можно, даже продлить себе жизнь или вытащить из лап смерти гибнущего друга, и то не всегда решаемся… Говорят, наших дезертиров охотно берут к себе Воскресители — они как раз ценят расчётливость и умение довольствоваться малым. Попробуй пойми, где заканчиваются предписанные уставом самоотверженность и аскетизм, и начинается обыкновенная скупость! А что делать? Если я не буду экономить — меня вышибет из Ордена префект. Если префект не будет экономить — его казнят решением Совета. Если Совет не будет экономить — Орден погибнет через несколько месяцев».

Погони за ними скорее всего не будет — селяне слишком трусливы, Воскресители слишком ленивы. Что им гибель какой-то пятёрки низших? Пришлют в деревню нового правителя. Или расформируют поселение, решив, что нерентабельное… Когда ворочаешь судьбами двух третей обитаемого мира, это всё сущие пустяки.

Что бы ни решили владельцы деревни, крестьянам от этого вряд ли станет легче. Так что они имели все основания ненавидеть своих «освободителей». Так в чём же смысл подобных рейдов? «Священной целью Ордена является защита простых смертных от чёрных магов, нежити, и прочих созданий Тьмы» — эти слова из устава каждый рыцарь намертво впечатывал себе в сознание ещё при первом Посвящении. Ну и где эта защита? То, чем они занимались сейчас, скорее попадало под определение «мелкого терроризма», чем «борьбы за права угнетённых».

Ларгас знал, что такие мысли время от времени посещают каждого из его коллег. Кроме самых старших, тех что уже со всем свыклись и очерствели душой. Некоторые не выдерживают, ломаются, уходят… Таких даже не преследовали — то ли из сочувствия, то ли рассчитывая, что ещё вернутся, то ли просто не желая тратить силы на беспомощную месть. Но Ларгас не мог последовать их примеру, потому что вне Ордена он был бы ещё бесполезнее. Перебиваться на крохах случайной энергии, проводить пару-тройку исцелений в год, а остальное время продавать своё боевое умение всякой сволочи, чтобы прокормиться? Очень благородно, конечно, но нелепо и отвратительно. Пойти под крылышко к вампирам и прочим тварям, терзающим израненное тело Носфера? Это было бы предательством всего, во что он ещё верил.

Так что бегай от посланников Братства и плащеносцев, истребляй мелких тварей, до которых никому и дела-то нет… Поддерживай форму, надеясь, что всё это не зря, и когда-нибудь появится настоящая цель, ради которой стоит драться, и может даже отдать жизнь… Он был бы только рад — всё давно надоело до драков.

Несмотря на тоскливые размышления, сотник не настолько ушёл в себя, чтобы прозевать опасность. И когда перед несущейся во весь опор кавалькадой вышел на дорогу невысокий тщедушный человечек, резко притормозил коня и отработанным жестом снял его ауру. Но вот от шока, вызванного увиденным, не могла защитить никакая тренировка.

Во-первых, незнакомец не был человеком, но при этом к нечисти не относился. Нет, конечно теоретически устав это не запрещал, возможность приёма гномов и эльфов в Орден до сих пор предусматривалась, хотя обе этих расы давно остались только в легендах. Но пришелец явно скрывал под плотным слоем иллюзии не острые уши и не длинную бороду, а нечто гораздо более чуждое и пугающее.

Во-вторых, перед ними был маг. Причём маг невероятной, чудовищной силы! Его странная аура, похожая на сверкающие латы, возвышалась над хлипким телом почти на четыре метра!

Но даже это меркло на фоне того, что могущество незнакомца было светлым! Жёлто-оранжевое сияние в магическом спектре напоминало солнечный свет, как о нём рассказывали в легендах — чистый, сильный, отвратительный для вампиров и другой нежити, дающий жизнь и тепло простым людям. Казалось, этот волшебник явился прямиком из золотых веков прошлого, облачённый в силу и благородство, давно забытые в современном гниющем мире.

Коротышка поднял руку, и лошади дружно остановились. Отряд во все глаза разглядывал удивительного пришельца, пытаясь понять, кто перед ними — убийца или спаситель? Атаковать незнакомца никто не пытался — имевшие магическое зрение понимали, что это существо может превратить их в фарш за пару мгновений, и никакая выучка тут не поможет. Хотя бы из-за чудовищной разницы в доступных энергиях, хотя мало кто сомневался, что странный маг не уступит им и в тонком искусстве — на одной грубой силе столь сложную и чёткую ауру не нарастишь. Рядовые солдаты ориентировались по поведению своих старших товарищей. Несколько томительно долгих секунд отряд и маг молча изучали друг друга.

Потом пришелец заговорил — со странным акцентом, подобного которому Носфер ещё ни разу не слышал. Поначалу каждое его слово прерывали стрекочущие и щёлкающие звуки, но с каждой секундой речь становилась всё более гладкой:

— Доброго (щёлк) дня (щёлк) по (щёлк) чтенные… (щёлк, щёлк) Воители Ордена… (щёлк) Не откажете ли (щёлк) усталому путнику в возможности (щёлк) увидеться с вашим глубоко уважаемым руководством? (Щёлк, щёлк).

М-да, вопросик… Ну что поделать, когда маг спрашивает, надо отвечать. Когда спрашивает маг такой силы, надо отвечать старательно. Когда спрашивает светлый маг, надо отвечать правдиво…

Ларгас выехал вперёд.

— Я руководитель этого отряда, почтенный. С кем имею честь?

— Я не это руководство имел в виду (щёлк). Со старшими в Ордене, с вашим Советом (щёлк). Мне нужно обсудить очень важные вещи, которые затрагивают судьбу всего Ордена (щёлк).

Ну и запросики у «почтенного»! Рыцари переглянулись. Задай такой вопрос любой обычный человек — с него бы голову сняли и дальше поехали. Ясно ведь, что соглядатай, решивший дурачком прикинуться.

Но светлый маг, работающий на нежить — нелепость. Во всяком случае, в этой роли. Изменники Ордена иногда уходили к Воскресителям, но всегда работали у последних только на благословениях и исцелениях. Скрестить оружие с бывшими коллегами, подставлять, шпионить — это было даже для последнего предателя чересчур. (Стоит отметить, что действующие рыцари Ордена такой брезгливостью не страдали. Да, специально за беглецами никто не гнался, но если случайно встречали бывшего друга в башне Братства — резали глотку без колебаний).

Кроме того, щелкун имел все резоны требовать такой встречи. Если статус измерять силой, как делают тёмные, то этот маг мог бы претендовать не то, что на роль главы Совета, а и на легендарную корону Царя-Жреца. Конечно, в Свете сила решает далеко не всё, есть ещё мудрость и духовная чистота, плюс традиции и опыт… Но Ларгасу почему-то казалось, что по крайней мере за двумя первыми у странного гостя дело не станет. Так что вполне резонно, что с простым сотником этому гиганту говорить не о чём. Но откуда он мог взяться? Неужели из другого мира, из-за грани? До сих пор оттуда приходили в основном лишь демоны и чёрные маги, изредка — сравнительно безобидные существа, но обладатели светлой силы инстинктивно избегали Носфера, как здоровый зверь сторонится полусгнившего трупа.

Молчание затягивалось, и рыцарю пришлось ответить.

— Мы не можем… без предупреждения не имеем права. Не подумайте, что мы вам не доверяем, почтенный, но устав требует…

Вопреки опасениям, маг не разозлился, лишь пожал плечами.

— Так предупредите, кто вам мешает?

Ларгас покраснел, радуясь про себя, что ехал с опущенным забралом. Румянца под шлемом не было видно, а голос он контролировать умел.

— Мой амулет связи разряжен, почтенный. Мы вынуждены экономить энергию… Возможно, вы не знаете, но у Ордена сейчас очень тяжёлая ситуация…

— И это всё? Дайте его сюда.

Поколебавшись секунду, сотник достал из футляра медальон и протянул магу. Тот окинул амулет слегка презрительным взором, потом издал короткий щелчок, ладонь на миг окуталась сиянием.

— Держите. Если я выйду на связь с вашим командованием сам, меня могут неправильно понять. Объясните им ситуацию. Только не тяните время, каждая секунда на счету.

Если у некоторых рыцарей челюсть не отвисла раньше, то сейчас они все, как один, восполнили это упущение. Даже префекту Ордена на зарядку амулета требовалось не меньше получаса! А Ларгасу — часов пять, при том, что ритуал они оба вызубрили как свои пять пальцев. Теперь даже солдаты, полностью лишённые магического дара, осознали пропасть, лежащую между этим существом и Орденом.

Всё ещё не веря, что такое возможно, командир прижал амулет ко лбу, и тут же услышал недовольный голос Дораса, своего префекта:

— Потерять восемь рыцарей, три комплекта брони, и принести мне эти жалкие результаты… Да как у вас вообще совести хватило сюда явиться! Что? Связь? Сейчас… Ларгас? Привет, эти молодые раздолбаи совсем от рук отбились. Возвращайся побыстрее, ты мне нужен в замке! Кроме тебя тут некому порядок навести…

Командир улыбнулся. Старый ворчун в своём репертуаре. Но тут же заставил себя собраться, и коротко, по-военному, изложил проблему, которая заставила выйти на внеочередной сеанс связи. Почти минуту на том конце эфирной линии царило молчание.

— Твоё мнение? Не провокация?

— Твёрдой гарантии у меня нет, но такая провокация стоила бы слишком дорого. Уничтожить весь Орден грубой силой было бы гораздо проще и дешевле, чем тратить столько сил на изощрённый обман.

— Ты прав, — неохотно согласился Дорас. — Ладно, поверим, что чудеса ещё случаются. Оставайтесь на месте, я сообщу Совету и вышлю за вами гравесов.

Сеанс прервался. Ларгас слез с коня и попытался объяснить магу ситуацию.

— Насколько я понимаю, эти животные редки и дороги в вашем мире?

«В нашем мире! Он сам признался, что пришёл извне!» Рыцарь наклонил голову.

— Очень дороги. У Ордена их всего три. Но это самый быстрый способ попасть в любую точку мира. Эта встреча слишком важна, чтобы тратить недели на путешествие.

— Тогда не будем тратить и часы, а также рисковать редкими животными. К тому же, до конца полёта ваш раненый друг явно не доживёт, у него сильное внутреннее кровотечение. Свяжитесь со своими снова и отмените вылет. Дадите мне координаты, я открою портал.

Ларгас уже устал удивляться, и накрепко усвоил, что пришелец совершает невозможное регулярно и без малейших колебаний. Он не стал спорить, а просто продиктовал адрес, и почти с религиозным трепетом наблюдал, как гигантские потоки энергии закручиваются воронкой, открывая дверь в пространстве.

Прошло уже пять часов с момента гибели бедняги Галана. И хотя отдых, с беззаботной болтовнёй о прошлом, был приятен, следовало уже что-то предпринимать. Проблемы сами не исчезнут, если их игнорировать.

Вернувшись в БТР, Владимир напечатал на экране компьютера четыре строки:

«Проблема выхода из убежища.

Проблема самозащиты после выхода из убежища.

Проблема питания.

Проблема пленников».

«Проблема дурной головы, — немедленно добавил в список Меч. — Сначала выдумываешь себе осложнения на пустом месте, а потом носишься с ними, как с писаной торбой! Эти вопросы решаются элементарно друг через друга! Выпил бы всех четверых — и кормиться научился, и от лишних хлопот с пленными избавился, и потренировался в управлении своими силами».

«Ну, допустим. А что бы ты определил, как проблемы?»

Из ладони выскользнуло костяное лезвие, и быстро застучало по клавишам. Меч стёр три нижних строчки и дописал три своих. Теперь список выглядел так:

«Проблема преодоления чистоплюйства.

Проблема адекватного имени.

Проблема выхода из убежища.

Проблема поиска Дракона».

«И не мечтай, — отрезал Владимир. — Мог бы уже усвоить, что у меня есть некоторые принципы, и я скорее сдохну, чем переступлю через них».

«Уже сдох. Помогло?»

«Что это ещё за проблема адекватного имени?»

«Ты что, не слышал, о чём тебе друид говорил? Называть себя вслух „Властелином мира“, пусть даже по-русски — всё равно, что громко заорать „Я здесь, пришёл судить вас“. Слово имеет магические вибрации, а слово, которым определяют личность — на порядок более сильные. Большинство заклинаний изначально были просто словами на каком-либо языке, уже потом они постепенно наполнялись дополнительной силой».

«Я понял. И что ты предлагаешь?»

«То, что большинство Хранителей делает сразу после выхода в свой мир, а ты до сих пор не додумался. Дать себе новое имя, а Мечу — прозвище. Совершенно инстинктивное действие, между прочим! Я уже начинаю думать, может, ты Духом повредился, раз не чувствуешь побуждения сменить имя?»

«Прозвище? А что, своего имени у тебя нет? Только цветовой код, как у устройства?»

Владимир постепенно привыкал не обращать внимания на подколки наглого оружия и в свою очередь доставать его. Хранитель уже понял, что несмотря на возраст во много тысячелетий, артефакт отличался весьма раздражительным и склочным характером. Он встречался с такими людьми — непомерно раздутое самомнение напоминало воздушный шарик. Они обожали поучать окружающих, но болезненно реагировали на любой, самый безобидный укол в свой адрес. Привычная с подобными личностями тактика сработала и в этот раз.

«От устройства слышу! — взвыл клинок. — Имя у меня есть, да только тебе же в голову не пришло его спросить! Всё „Меч“, да „Меч“… Даже гробовозке этой тупой имя дал, а своему самому важному спутнику, проводнику, боевому товарищу, можно сказать…»

«Ладно. Извини. Был неправ. Ну, замотался как-то со всеми этими новыми мирами, беготнёй, магией, нечистью… Исправлюсь. Так как тебя зовут-то, костяшка?»

«В Носфере меня прозвали Проходящей Верностью. Но знаешь, — тон Меча стал каким-то чуть смущенным, — мне это имя не очень нравится. Да и неудобное оно, слишком длинное для повседневного общения. Давай уж лучше прозвище, какое сочтёшь нужным».

Мотив просьбы Владимир уточнять не стал — в языке Носфера словосочетание «прохождение верности» было эвфемизмом, означавшим предательство.

«И за что же, интересно, ты такое имя получил?» — безжалостно спросил Хранитель.

«А вот это ты сам разберись, родной, за что меч могут назвать Предателем! — зло ответил клинок. — Если успеешь, конечно».

Намёк прозвучал крайне мрачно. Меч словно сам наговаривал на себя, давал понять, чтобы хозяин не доверял ему полностью. Но разве настоящие предатели так себя ведут? Или это, наоборот, такой хитрый трюк, чтобы заставить расслабиться и потерять бдительность? Или артефакт просто снова провоцирует владельца на драконий гнев? Не работают оскорбления, попробуем развить паранойю? «Парадокс лжеца» в действии, блин.

«Ладно, будем выяснять, как-никак, это моя работа. Так ты говоришь, кличку тебе дать?»

«Да, это традиция своего рода. Довольно удобная. Нет, конечно если не хочешь, то не называй. Мне всё равно. А вот над собственным именем подумать придётся точно».

Владимир задумался. Ничего достаточно меткого, и в то же время не оскорбительного, на ум не приходило. А ссориться с Мечом окончательно, дав ему какую-нибудь обидную кличку, пока не хотелось. Ладно, это можно будет решить, когда он лучше узнает своего спутника.

«Так, над этим ещё подумаем… Имя, говоришь… Может, Воланд, по детскому прозвищу?»

«Нос не дорос! — ворчливо ответил Меч. — Вот заведёшь себе хоть какую-то свиту из нечисти, научишься видеть будущее и устраивать народу эффектные шоу — тогда и бери это имя. А до этого я бы порекомендовал тебе просто сократить имя до первого слога. Влад — коротко, красиво и безопасно. Слабый магический отголосок „власти“ и „владения“ — вполне приемлем для здешнего аристократа средней руки».

«Ага. Скажи ещё, фамилию сменить на Цепеш — вообще идеальная конспирация будет».

Меч неожиданно расхохотался, и долго не мог успокоиться. Смеялся не только мысленно, но и вслух, отчего тело носителя дёргалось, как в эпилептическом припадке.

«Угадал! Угадал на сто процентов, родной! Видимо, память Духа всё-таки пробуждается…»

«Эээ… Что именно я угадал-то?»

«Имя! И фамилию! — Меч продолжал хихикать, как ненормальный. — Влад Третий Цепеш — это ты и есть! В некотором смысле, конечно. Он и был предыдущим носителем Белого Духа на Земле! И совсем неплохим носителем, кстати!»

Владимир едва не упал от такой новости.

«Так что же получается, Стокер был прав? Господарь Валахии действительно стал после смерти вампиром и хозяином всякой нечисти?»

«К сожалению, нет, — вздохнул Меч. — Не успел. Как все нормальные носители Духа, он был натурой беспокойной, страстной, всю жизнь метался, не понимая, чего ищет. Это ты один такой странный, заторможенный… А он искал меня… Да только я в это время в другой части Европы находился, в хранилище у светлых… И сколько ни пытался к нему прорваться, так и не сумел. А потом его предали и убили свои же… Причём тело похоронили на родине, а голову отвезли в Турцию. Если бы не это, я бы ещё смог его поднять… Ублюдки!»

«Конечно… Для тебя он был бы идеальным Хранителем, верно? Никаких моральных ограничений, зато абсолютная вера в силу и террор! Настоящий эксперт в политике огня и меча… Нет, Меча с большой буквы! А уж как бы он развернулся, заполучив могущество вампира и власть над целым собственным миром! Леса кольев, реки крови… Ну это просто праздник какой-то, верно, костяшка?»

«Что бы ты в этом понимал, сопляк… — с неожиданной тоской отозвался Меч, чертовски напоминая в этот момент старого и уставшего Рудольфа Сикорски. — Да, он был головорезом, каких мало. Хотя между прочим, в свою эпоху не очень-то и выделялся. Думаю, и в современном Носфере он был бы совершенно своим. Просто других коронованных убийц меньше пиарили… можешь поверить, я их всех видел. Но ценил я его совсем не за это. Храбрый воин, талантливый полководец, умный политик — вот что делало его идеальным кандидатом на роль Владыки. А ещё… он справедлив был. До ужаса справедлив, до безумия. Эх, дурачок, ты бы видел, как он вершил суд… Без Меча, безо всяких сверхчеловеческих способностей, за счёт одной только харизмы заставлял людишек дрожать одновременно от ужаса и восхищения… Впрочем, что ты можешь в этом понимать, жалкое бесхребетное дитя двадцать первого века… Такие, как ты, могут лишь хныкать и жаловаться, а он… он делал!»

«Спасибо за лестное сравнение, — улыбнулся Владимир, почти не обиженный. — Любопытно, а дракон у него на гербе имел отношение к нашему Белому Дракону, или это так, совпадение?»

«Не знаю, честно говоря. Может, проснулась память Духа. Но судя по тому, что ещё его отец состоял в рыцарском ордене Дракона, это просто совпадение символов».

«Здорово. Мало того, что у меня в этом мире репутация самого злобного и могучего чудовища, так я ещё являюсь наследником легендарного монстра с Земли! В команде с Драконом-тираном и Мечом-маньяком. Ну прямо всю жизнь мечтал!»

«Я и говорю — медуза бесхребетная, — согласился Меч. — Ни воли, ни отваги, ни решимости. Только и можешь, что сидеть на заднице и жаловаться. Подкормиться, и то боишься. Стоило бы отключить тебе энергию, и дать свихнуться от голода, так ведь права не имею…»

«Не дождёшься! — усмехнулся вампир, спрыгивая с БТР-а. — У меня тут кое-какие мысли есть. Так что утихни и не мешай, ностальгическим воспоминаниям о Дракуле потом предашься…»

— Инна, скажи, а кровь обязательно пить из живого человека?

— Можно из трупа, только свежего, более десяти минут с момента смерти уже опасно. Можно из животных, только у неё неприятный вкус и очень низкая питательность — понадобится целый скотный двор, чтобы содержать единственного низшего вампира вроде меня.

— А донорскую?

— В принципе можно, но только если она была законсервирована особым ритуалом или артефактом — сохраняющим жизненную энергию. Обычная кровь из медпункта не годится, она «мёртвая», быстро теряет силу.

— Быстро — это насколько?

— Я точно не знаю, не измеряла… но где-то десять минут от силы. В принципе, кровь может свернуться и за пять, и после этого времени, даже если предотвратить сворачивание консервантами, пить уже не рекомендуется.

— А если через десять секунд? Налить и сразу выпить?

Инна задумалась.

— В принципе, это то же самое, что и напрямую из горла. Только жертву меньше чувствуешь, и не так пьянит. Но с точки зрения питательности и полезности разницы нет.

— Так это же как раз то, что нужно! Пустить им кровь, собрать в сосуд, и выпить!

Девушка улыбнулась.

— Слушай, а ты прав! Когда пьёшь из сосуда, гораздо легче контролировать себя! Только тут есть проблема, ты же хочешь сохранить их живыми?

— Разумеется, иначе зачем такие ухищрения.

— Ну, тут две проблемы. Во-первых, когда пьёшь из живого, инстинктивно чувствуешь безопасную границу, другое дело, что остановиться трудно. А тут придётся всё рассчитывать. Кроме того, рана от зубов вампира закрывается сразу после укуса сама, достаточно только захотеть. Надрез ножом или когтем так не затянешь.

Хранитель довольно улыбнулся.

— Дозу рассчитаем, сделаем перевязку. После службы в милиции такие вещи не знать было бы стыдно. А у нас в машине столько всякого медицинского оборудования, что можем «скорой помощью» несколько месяцев работать. Прибор для переливания там точно есть.

Операция прошла на ура. Не пришлось даже ничего резать и перевязывать, крошечное отверстие от иглы не могло представлять никакой опасности для жизни «пациентки». Достаточно оказалось лишь прижать его ваткой, как самому Владимиру не раз делали в поликлиниках и лабораториях. «Интересно, а может эту процедуру как раз вампиры и ввели?» — мелькнула шальная мысль.

Инна осталась присматривать за спящей, а мужчина отошёл, держа перед собой склянку с четвертью литра тёмно-красной жидкости. Он открыл пробку и принюхался. Запах был сладким, манящим, но отнюдь не сводил с ума, как ощущение чужой жизни под клыками, которое он помнил слишком хорошо.

Он зажмурился, и с наслаждением опрокинул всю жидкость себе в горло. Тело встрепенулось, ожило, поглощая чужую жизнь. По жилам растекалось приятное тепло, мышцы налились упругой силой. Все чувства обострились, достаточно было лишь слегка сконцентрироваться, чтобы различить малейшие трещинки на потолке убежища, услышать биение сердец пленников, распробовать в воздухе тончайший аромат цветущих растений… Владимир сделал несколько шагов — тело практически не чувствовало веса, казалось, он скользит над землёй, едва касаясь её кончиками ботинок. Он оттолкнулся от пола посильнее, и плавно взмыл в воздух, раскинув руки для равновесия. Туша БТР-а проплыла внизу, и снова выросла за спиной, когда вампир приземлился по другую её сторону. Для человеческого глаза этот грациозный полёт выглядел бы стремительным, хищным прыжком.

«Терпимо… для новорожденного, — вынужден был признать Меч. — Только не увлекайся. В боевом режиме тебе этой порции крови хватит примерно на час».

«Это я сейчас в боевом режиме?»

«Да, если можно так назвать это убожество. Сила, скорость и восприятие доведены до максимума. Максимум у тебя весьма жалкий — примерно пятикратное увеличение по каждому из параметров. Для сравнения, у Геллы — десятикратная сила, четырёхкратная скорость и троекратное усиление чувств».

«Не так уж плохо, только по силе ей уступаю».

«Не так уж плохо для кого?! — взвыл клинок. — Для Белого Судии, патриарха вампирской расы?! Это ноль, ничего, пустое место! Нашёл с кем равняться — с низшей кровосоской! Ты бы ещё с детишками из детского сада мериться вздумал! Бездарь, убожество! Вот ведь связался я на своё навершие! У девки, между прочим, ещё гипноз есть, которым ты и не начинал учиться владеть!»

«Ну ладно, ладно, успокойся. Будем развиваться со временем. Как выйти из этого режима?»

«Такому дурню развиваться разве что в полного кретина, — буркнул Меч, — ладно уж, слушай. Со временем ты будешь делать это рефлекторно, на автомате. А пока замри. Медленно и плавно прислонись спиной к колесу. Положи руки на колени. Расслабься. Попытайся сбросить напряжение. Представь, как окружающий мир медленно затихает и уплывает куда-то далеко… Мышцы охлаждаются… Сила вытекает из них… Ты снова чувствуешь тяжесть всего тела… Когда руки и ноги онемеют, медленно сверни горячую силу в туловище…»

Этот монотонный речитатив очень напоминал пособия по медитации, которые Владимир слышал на тренировках по каратэ. Там их произносил сэнсэй, но ничего, кроме лёгкого расслабления, добиться так и не удалось. Но видимо, тело вампира куда легче поддавалось мысленному управлению. Или может, Меч был более способным наставником. Уже через минуту мужчина действительно почувствовал, как конечности превращаются в прохладные и мягкие тряпки, как собранная энергия бьётся, пульсирует в груди и животе…

«Куда?! — возмутился клинок, разом нарушив весь покой и концентрацию. — Куда энергию в сердце сворачивать?! Это же самое известное место, в него любой охотник за вампирами первым делом бить приучен! Деревянный кол туда словишь, и до свидания, никакая регенерация не спасёт!»

«А куда в таком случае?» — растерянно спросил Владимир. Ему самому идея сохранить энергию в сердце показалась почему-то такой простой и заманчивой… Даже перестав биться, этот орган остаётся центром жизненных сил… Или правильнее сказать, «мертвенных сил»?

«Идеально, конечно, распределить по нескольким карманам, в разных местах по всему телу. Но ты же загнёшься, пока научишься эти карманы создавать. Пока давай в печень».

«Кому в печень дать?»

«Тоже мне, остряк-самоучка ментовского разлива! Энергию в печень гони, тебе говорят! Будешь издеваться — вообще замолчу, и разбирайся тогда сам, как хочешь».

С третьей попытки у Владимира получилось. Он открыл глаза, и осторожно встал, оглядываясь по сторонам. После многоцветья и чёткости мира, доступного вампиру, всё вокруг казалось серым и размытым, как в тумане, все звуки — приглушёнными, а собственное тело — неподъёмным грузом.

— Добро пожаловать в реальный мир, — буркнул себе под нос Хранитель.

«Так ты говоришь, в человекоподобном состоянии энергия расходуется меньше?»

«Да. Обычному вампиру выпитой тобой дозы хватило бы дня на два-три. Тебе, с учётом моей подпитки — на несколько месяцев, если вообще не переходить в боевой режим. Но переходить, как ты понимаешь, придётся. Много и часто. И раз уж ты у нас такой изобретательный — рекомендую сразу озаботиться поисками источников пси-энергии, плоти и душ. На одной физиологии далеко не уедешь».

«Ну, по крайней мере хоть с чего-то начали. У Геллы аппетит такой же, как у меня сейчас?».

«Чуть выше. Ей нужно примерно сто пятьдесят миллилитров в день».

Владимир быстро прикинул. Это значит, одна донорская порция на два дня. Но для полного восстановления здоровья пленнику нужно не меньше месяца. А у них всего трое взрослых и один ребёнок, которого трогать вообще нельзя…

«Нужно срочно выбираться отсюда и добраться до какого-нибудь крупного города».

«Точно, умник. Осталось придумать, как это сделать. Даже если ты найдёшь способ пробраться через стену, непроницаемую для магии, снаружи через пару дней тебя вполне может ожидать торжественный приём в виде ливня боевых заклинаний».

«Ты подсказал Гелле, как попасть из Киева в Москву почти мгновенно…»

«Да. Вампирская телепортация, довольно сложный трюк, не всякому высшему доступный, — в голосе Меча послышалась гордость, — но нам здесь он не поможет. Во-первых, тогда девчонка была под завязку накачана силой, а у нас как раз с ней и проблемы. Во-вторых, строители убежища тоже не дураки были — обнесли склеп текущей водой, а это для вампиров непреодолимый порог… Для таких ничтожеств, как вы двое, по крайней мере».

«Хм, текущей водой, говоришь? А стена для этого не препятствие?»

«Нет. Как бы тебе объяснить… Представь себе пространство, как толстый слой камня…»

«У нас как раз и есть толстый слой камня…»

«Блин, я не об этом сейчас! Если маг видит перед собой стену, он заклинанием проломит её и пройдёт. А вампир просочится через уже существующие трещинки в этой стене. То же самое с пространством. В нём тоже есть тончайшие капилляры, они же — квантовые тоннели. Маги эти капилляры расширяют, создавая порталы. А вампиры скользят по ним, как есть. Поэтому никакой антимагический экран вампиру телепортироваться не помешает. Другое дело — поток воды. Она меняет полевой фон, так что все квантовые тоннели оказываются выстроены вдоль течения. А тебе-то надо поперёк…»

«А если воду остановить?»

«Тогда пройти сложно, но можно, если вода не освящённая. Только как ты задумал останавливать течение? До него ещё добраться надо, система труб лежит под восемью метрами непроницаемого для магии камня…»

«Восемью — это хорошо. Вот было бы полсотни, мы бы надёжно здесь застряли. В списке оборудования есть небольшая бурильная установка для взятия проб. За несколько часов тонкий канал просверлить вполне реально».

Владимира несло, новые идеи возникали в голове как будто сами собой, оставалось только формулировать их словесно и укладывать в единый план.

«Хмм… — голос из насмешливого стал сомневающимся, но заинтересованным. — Ну допустим, добуришься. Что дальше, выпустишь всю воду в убежище? Не думаю, что получится, скорее всего сработает какая-нибудь аварийная блокировка».

«Что заставляет воду циркулировать по трубам? Какой-нибудь механический насос?»

«Зачем? Магия убежища, конечно… Эй, ты что хочешь сказать?»

«Вот и я о том же, — усмехнулся Хранитель, — в магию убежища вложена душа его создателя, как мы уже убедились. Значит, всю энергию, которая содержится в воде, я смогу выпить. Поток остановится, и мы телепортируемся отсюда к чёртовой бабушке!»

Несколько секунд Меч размышлял.

«Идея хороша… Только гробовозку придётся оставить здесь».

«И замечательно. Это лучшее место для базы — тихое, недоступное и безопасное. Если нам понадобятся какие-то вещи или оборудование, мы в любой момент сможем за ними вернуться, путь ведь останется открытым».

«А как насчёт проницателя? Вряд ли он позволит пленникам так просто сбежать…»

«Вот если явится, тогда и спросим, позволит он нам или нет».

«А ты смел! Мне нравится такое решение! — с невольным уважением протянул Меч. — Если план сработает, из тебя может и выйдет толк. Ладно, в таком случае пошли искать буровик…»

— И это всё, что осталось от местной иерархии Света? — брезгливо спросил пришелец, ознакомившись с делами Ордена.

Глава Совета, пресветлый Рантен, смущённо развёл руками.

— Нас изначально было немного. Мы существовали только по милости Владыки. Иерархию Тьмы он создал и возглавил сам, а нас пригласил так, для порядка. После его ухода… наши идеи никогда не пользовались в этом мире большим успехом, но когда мир начал умирать… Люди полностью потеряли веру во что-либо светлое, все стали друг другу волками… Нас начали вытеснять со всех трёх Колец, но мы ещё держались, пытались строить оазисы мира и любви… Иногда сражались с тварями Тьмы, иногда заключали с ними перемирие, обычно в их пользу… но мы держались. А потом магия стала слабеть. Не только у нас, у тёмных тоже. Но они «выправляют» положение за счёт магии крови и некромантии. А мы не могли пойти ни на то, ни на другое. А потом было предательство эльфов… Вот тогда нас начали бить в хвост и в гриву. За пару столетий Орден превратился из грозной силы, с которой советовались мировые правители, в секту забытых всеми чудаков… Нас даже добивать не стали, чтобы не возиться. Мы — тараканы под ногами у чудовищ…

— Тараканы, говорите? — загадочно усмехнулся гость. — Тараканы могут быть весьма опасны, между прочим. Вы же даже не пытаетесь ничего изменить!

— Вам легко говорить… Вы пришли из мира энергетического изобилия, где силы хватало на всё. Как богатый иммигрант в страну нищих… Ходите тут, облачённый в настолько роскошную иллюзию, что через неё невозможно пробиться и понять, кто вы. Бросаетесь заклинаниями направо и налево, совершаете великие подвиги… Но через пару месяцев ваши запасы исчерпаются, и вот тогда вы окажетесь в равном с нами положении… ну, может быть, сохраните чуть больше знаний и опыта. Вот тогда сможете давать нам советы.

Пришелец издал гневный щелчок.

— В отличие от вас, ПОЧТЕННЕЙШИЙ (последнее слово он выделил голосом), я не намерен доводить себя до такого бедственного положения. Я собираюсь принять меры раньше.

— Крайне интересно! И что же вы, ПОЧТЕННЕЙШИЙ, намерены делать? — в голосе главы Совета яда было ничуть не меньше, чем у его собеседника.

— Для начала возглавить ваш так называемый «Орден», хотя тут больше подошло бы слово «банда».

— Что?!

— Да как ты смеешь?!

— Нелюдь проклятая!

— Совсем страх потерял!

— Да что мы слушаем?! Гнать его в три шеи, и пусть ещё раз попадётся!

Гость спокойно дождался, пока стихнут возмущённые крики, и невозмутимо продолжил:

— А после этого, используя ваши знания об этом мире и мою силу, можно будет вместе подумать, как выжить в условиях очередного пришествия Белого Судии.

На сей раз криков не было. Было потрясённое молчание.

— Откуда вы…

— Я это знаю, потому что пришёл вместе с Судиёй. Через один и тот же портал. Тогда я ещё не знал, что он собой представляет и насколько опасен для вашего мира. Мне пришлось просканировать сознания нескольких встречных крестьян, чтобы составить верное понятие об этом существе. И я могу вас заверить, что мы все: носферцы, пришельцы, светлые, тёмные, люди, маги, нечисть — в большой опасности.

— В опасности?! Хорошенькое иносказание! Если сказанное вами — правда, то мы уже по сути обречены! И хорошо, если всего лишь на смерть!

Пришелец покачал головой.

— Вот эту вашу обречённость я, как светлый, принять не могу. В моём мире учили дёргаться до конца, искать выход в любой ситуации. Думаете, вы проигрываете Воскресителям и Упокоителям, только потому, что они тёмные? Настоящая причина в том, что вы готовы сдаться — а они идут до конца. Если вы не готовы бороться за жизнь — собственную, или всего мира, то по крайней мере не мешайте мне это делать. Кто ещё верит в Свет — за мной. Остальные могут отдыхать и ждать смерти, сложив лапки.

Несколько секунд члены Совета молча переглядывались, пытаясь понять, кто же перед ними — безумец или великий герой? Затем в конце стола робко поднялась рука. Потом ещё одна. И ещё. Рантен не успел опомниться, как обнаружил, что весь Совет, включая его самого, дружно голосует «за». Неужели пришелец применил какое-то заклинание контроля разума? Нет, дело не в этом…

«Просто нам всем очень хотелось верить в чудо. Даже самым старым циникам…»

Новый глава Совета широким жестом распахнул окно. И аромат свежего воздуха, почти позабытый, ворвался в комнату. В воздухе пахло близкой грозой. Но почему-то предчувствие бури не пугало, а радовало. Что бы ни случилось, какая бы катастрофа ни ожидала Орден, каждый чувствовал — прежнему прозябанию конец. Они победят или умрут со славой.

— Простите… вождь? — робко спросил один из рыцарей. — Но вы так и не сказали нам… Как ваше имя?

Маленький хрупкий человечек подошёл к окну. И неожиданно распахнул шесть светящихся прозрачных крыльев, похожих на стрекозиные, но куда более роскошных. Все ахнули.

— Зовите меня Серафим.