"Саша Молох. Клинок Ворона " - читать интересную книгу автора

себя на плечах. Все-таки удивил напоследок.

* * *

Говорят, человек - самое выносливое из животных. Он может выжить в
жаркой пустыне, в душных и сырых джунглях, среди льдов Арктики, в
загазованных до предела городах. Забрось его на Юпитер - он и там найдет
способы дышать и плодиться: абсолютная приспособленность к изменению среды
обитания. Из всех зверей по этому пункту ближе всего к человеку подобрались
крысы. Но до людей им также далеко, как игрушечному солдатику до живого
десантника. Человек привыкает ко всему. Даже к тому, что его ненавидят.
Через две недели я уже знала поселок так, будто провела в нем половину
жизни: как пройти от дома Айса к дому старейшины, чтобы не успели замерзнуть
руки; почему дым от кузен пахнет какой-то дрянью, и кого попросить, вернее,
кому приказать подлатать отклеившиеся подошвы кроссовок.
Я привыкла каждое утро просыпаться на неошкуренных досках, осторожно
отодвигать штору и всякий раз убеждаться в том, что Айс ушел работать в
кузню (как бы рано я не вставала - его уже не было). Для меня стало нормой
питаться кашей из пресной крупы с ошметками рыбы, скрашивая меню
нескончаемыми бутербродами и горьковатым аналогом чая - другой еды здесь не
было. Отмывать с себя запах псины и дыма в железной бочке, наполненной еле
теплой водой (поневоле радуясь тому, что у меня короткие волосы и с ними не
надо долго возиться), и тут же заново пропитываться этими ароматами. Я
наперед знала, что до обеда мне придется скучать, развлекая саму себя
короткими прогулками по окрестностям: не больше пятнадцати-двадцати минут -
с каждым днем становилось все холоднее, и даже в куртке из густого меха
киара (того самого шестилапого зверя) я успевала промерзнуть до костей. Да и
после обеда, который готовил молчаливый Айс, заняться было абсолютно нечем.
Если только в поселок не возвращалась стая...
Забавно, но, находясь среди существ, отличающихся от меня только
способностью перекидываться в зверя, единственными, с кем я смогла поладить,
были настоящие волки. Оборотни меня боялись. И ненавидели. Второе я поняла
на шестой день пребывания в поселке, когда услышала диалог, для моих ушей
явно не предназначенный.
Тот день ничем не отличался от остальных - я откровенно скучала, не
зная, куда приложить свою кипучую энергию. Побродила по поселку, поела,
побродила, потом заглянула в кузню Айса.
Оборотень всегда узнавал, что я пришла, еще до того момента, как моя
нога переступала через порог. Может, слух у него был великолепный, а может,
он ухитрялся учуять мой запах сквозь миазмы маслянистого дыма - не знаю, но
факт оставался фактом. Всякий раз он встречал меня легким поклоном - этакий
компромисс между его стремлением валиться мне в ноги и моим нежеланием это
терпеть - и вежливым "что угодно сабире?". Я махала рукой в знак того, чтобы
он не обращал на меня внимания, усаживалась в самом далеком от горна уголке
и наблюдала. А поглядеть было на что...
Как дитя "бетонных джунглей", я слабо представляла работу настоящего
кузнеца. В голове прочно засели стереотипы из сказок про богатырей: крупные
смуглые мужчины, блестящие от пота, с легкостью машут здоровенными молотами
и небрежно окунают раскаленные добела полосы металла в воду. Вот и все
познания. Небогато, конечно, но для городского жителя вполне обыкновенно.