"Саша Молох. Клинок Ворона " - читать интересную книгу автора

красовалась целая коллекция: для рыбы, масла, мяса, внушающие уважение
секачи, которыми так ловко орудуют продавцы на рынке, и миниатюрные
экземпляры, без практической пользы, зато симпатичные. Они заполняли ящики
письменного стола, теснились на прикроватной тумбочке, ютились между книгами
на полках и злорадно поблескивали лезвиями из-под дивана. В общем, ножи были
моим крестом, который я упрямо волочила по жизни.
Нет, положительные стороны в таком странном "умении" тоже
присутствовали. Никогда не возникало вопроса, что подарить на день рождения
кому-нибудь из приятелей. Семейный бюджет от этого только выигрывал.
Если я в последний момент вспоминала, что у Васи, Пети, Даши не
круглый, но приятный юбилей, о котором меня предупреждали еще месяц назад,
но я по рассеянности пропустила это сообщение мимо замороченных другими
проблемами ушек, то дело решалось просто. Зорким глазом окидывалась
коллекция, выбирался самый подходящий экземпляр, и дело в шляпе! Друзья
всегда оставались довольны подарком, а на плохие приметы, вроде того, что
ножи дарить - к ссоре - они чихать хотели. Стальной блеск и узоры на
рукоятке перевешивали любые суеверия.
В десять лет я радовалась каждой новой находке, хвасталась родителям,
те в ответ снисходительно кивали. В тринадцать - только равнодушно пожимала
плечами, в пятнадцать - старательно отворачивалась от хищно подмигивающего
из травы лезвия, делая вид, что ничего не вижу. Это не помогло. Ножи мстили
за такое невнимание к своим острым персонам: при следующей попытке порезать
хлеб для бутербродов или просто залезть в ящик стола за карандашом, мои руки
тут же украшались порезами. Неглубокими, но неприятными. Эти чудища словно
предупреждали: "Лучше не шути, мы-то без тебя обойдемся, а вот ты без нас -
навряд ли". Когда я в тридцать пятый раз залепила свои многострадальные
пальцы полосками лейкопластыря, то вздохнула и смирилась. А что было еще
делать?
Два года назад, перед самым своим днем рождения, я выпросила у
родителей денег якобы на "вон ту сиреневую блузку, помнишь, у нее еще вырез
сзади". Мама с сомнением покачала головой, словно чувствуя подвох, но
отказать не смогла - шестнадцать лет единственному ребенку не каждый день
исполняется. Тем более я редко что-то просила. Знай мама, на какую глупость
будет потрачена эта сумма, она бы мне добавила пару хороших затрещин и
неделю домашнего ареста.
Проходя мимо витрины магазина, откуда на меня всеми пуговками
укоризненно смотрела блузка, мне пришлось собрать всю свою силу воли в
кулак, чтобы не завернуть в зеркальные двери и не выложить на прилавок
успевшие помяться в кармане джинсов купюры. Упрямство победило - сиреневая
мечта осталась одиноко висеть на манекене.
Конечно, идея была безумной: тащиться через полгорода в какой-то старый
район, среди совершенно одинаковых дворов-колодцев искать нужную парадную,
пешком подниматься на шестой этаж, получить удар током от неисправного
звонка - и все ото ради того, чтобы в ответ на строгое "Кого несет? ",
промямлить:
- Я по объявлению. Там написано, что здесь порчу снимают...
Весь идиотизм ситуации я оценила только после как закончила фразу.
"Трижды дура! Нет, четырежды! Руки в ноги, и бегом отсюда, пока тебя в
поликлинику не сдали. Для опытов", - я уже попятилась к лестнице, когда
дверь квартиры слегка приоткрылась и из-за натянувшейся цепочки на меня