"Павел Молитвин. Лики контакта" - читать интересную книгу автора

непутевого, но если бы я все ее слова в голову брал, так давно бы уже с
поеханной крышей ходил. Говорить-то она могла что угодно, но уходить ей было
некуда. Разменивать нашу однокомнатную квартирку в пятиэтажном панельном
доме - дело заведомо дохлое, а к мамаше своей под крыло она бы, понятное
дело, не пошла. У тещи двухкомнатная квартира тоже в "хрущобе", и площадь
чуть, может, побольше нашей, но главное - Ирина Васильевна была редкой
занудой и завоспитывала бы Вальку с Алькой до смерти. А они у меня
невоспитанные и воспитываться категорически не желают. За что я их обоих и
люблю безмерно.
Но это так, к слову.
Март, помню, выдался паскудный. С мокрым снегом, дождем, дурацкими, как
всегда, выборами, на которых выбирать некого и не из кого, с простудой у
Альки и отсутствием шабашек у меня. Работаю я в журнале "ЧАД", что в
переводе на русский значит "Чудеса, аномалии и диковины". Та еще, между нами
говоря, зверушка. Эзотерика, экстрасенсорика и прочие чудеса в решете,
которые мы либо тащим из зарубежной печати, либо из Интернета, либо из писем
сумасшедших читателей. А если украсть неоткуда или вовремя не поспели
перевести, сочиняем сами на потеху полупочтенной публики, балдеющей от
подобного рода чтива. И все это, сами понимаете, густо-густо замешано на
рекламе, с которой мы имеем основной навар. То есть не сотрудники, вестимо,
а хозяин журнала. Сотрудникам же, и мне в том числе, приходится постоянно
поддерживать бюджет семьи всевозможными приработками на стороне. Переводами,
редактурой, корректурой, рерайтом - то есть переложением на удобочитаемый
язык того, что писано рекламодателями или читателями.
Так вот левого приработка в тот памятный март не было, и это
окончательно испортило наши с Валькой отношения. Хотя это опять же к слову.
А впрочем, нет, это как раз имеет к пирамидам самое непосредственное
отношение. Потому что ежели бы была у меня халтура, не сидел бы я как дурак
у ящика для дураков и не слушал лапшу, которую вешают на уши
зрителям-слушателям мои более продвинутые коллеги. Вешали же они как раз
историю о том, что в пригороде Нью-Йорка опустилась громадная пирамида
устрашающе черного цвета. О чем я, схватив трубку, немедленно доложил
главному редактору "ЧАДа". Шеф утверждает, что решения современный человек
должен принимать быстро, как командир на поле боя И сам именно так и
поступает, не считаясь с последствиями, к которым это приводит как на поле
боя, так и в мирной жизни.
- Мишель, - изрек он тоном командарма, бросающего в схватку резервный
эскадрон. - Немедленно начинай копать все-все-все про пирамиды.
- Про какие? - спросил я, с тоской взирая на Вальку, которая, сидя за
кухонным столом и не глядя, вопреки обыкновению, на экран телика, писала и
писала свой омерзительный разводной список.
- Про все! - отрубил шеф. - Египетские, перуанске, чилийские,
гватемальские. Если надыбаешь что-нибудь про пирамиды в Индии или у чукчей -
тоже пойдет. Под эту черную гадину любая пирамидная лабуда пойдет. За
работу! Я беру эту историю под личный контроль и буду удивлен, если она не
поможет нам повысить тираж "ЧАДа" вдвое!
Наш шеф - умница! Орел! Помните, как писал Булгаков в "Театральном
романе" о некоем Гаврииле Степановиче? "Орел, кондор! Он на скале сидит,
видит на сорок километров крутом. И лишь покажется точка, шевельнется, он
взвивается и вдруг камнем падает вниз! Жалобный крик, хрипение... и вот уж